Красная метка

      Вокруг Лисандера был дым — он сжёг доклад Синешаля. Слова «эпидемия — это решение» превратились в пепел на бронзовом подносе, но выжечь их из сознания было куда сложнее. Он подошёл к окну, глядя на ночной город. Где-то там, в перенаселённой тьме Нижнего города, уже тлели очаги «Пятнистой немощи». А он, наследник престола, обладатель силы Времени, стоял в роскошной клетке и решал — быть ему спасителем или палачом.       Его размышления прервал тихий стук. В дверь, не дожидаясь ответа, вошёл Кайден. Он выглядел ещё более измождённым, чем обычно. — Мне донесли о беседе с Синешалем, — тихо начал он, закрывая за собой дверь. — И? — Лисандер не обернулся, — пришёл упрекнуть меня за нерешительность? — Пришёл спросить, что ты чувствуешь, услышав такое, — голос Кайдена дрогнул, — он предлагает тебе стать чумой для твоего же народа.       Лисандер резко обернулся. В его глазах горел зелёный огонь: — А что я должен чувствовать, отец? Отчаяние? Ужас? Благодарность за мудрый совет? Ты хотел, чтобы я был сильным. Сильные принимают трудные решения. Так учил дед. Так учил ты, своими молчаливыми страданиями!       Кайден отступил на шаг, словно от удара: — Я учил тебя быть человеком! — его шёпот был полон боли, — сила без человечности — это тирания. И она пожирает своего носителя. Посмотри на себя! Ты уже на полпути к пропасти! — А ты уже на её дне! — крикнул Лисандер, — и тащишь меня за собой! Оставь меня. Мне не нужны твои уроки. Решение будет моим. И последствия — тоже.       Кайден смотрел на него с таким горьким пониманием, что Лисандеру захотелось исчезнуть. Он вышел, оставив сына наедине с его выбором. ---       В Каменных Джунглях страх был осязаем, как смрад от выгребных ям. Новые случаи «немощи» появлялись каждый день. Народ роптал. Система Тейпа, идеальная для распределения еды и справедливости, трещала по швам перед лицом невидимого врага.       Рей вбежал в штаб, его лицо было бледным под слоем грязи: — Старейшины улицы требуют ответов, Тейп! Они говорят, раз уж мы взяли на себя власть, то должны и защитить! Они угрожают открыть ворота королевским, если мы не остановим болезнь!       Тейп стоял перед своей доской, испещрённой символами и стрелками. Он не видел угрозы в лице старейшин. Он видел логичное следствие невыполнения социального контракта. — Их поведение рационально, — отрешённо произнёс он, — страх перед неконтролируемой угрозой превосходит страх перед наказанием. Угрозы бесполезны. Нужно предложить решение. — Какое решение, Яйцеголовый?! — Рей с силой швырнул о стену свою заточку, — мы не колдуны! Мы не можем изгнать хворь заклинанием! — Нет, — согласился Тейп. Его взгляд упал на карту, где было отмечено имя «Наиль». — Но мы можем найти того, кто понимает её природу. Гораздо лучше, чем королевские лекари, — он повернулся к Рею, и в его глазах вспыхнула та самая, опасная решимость, — мы доставим его сюда. Рей остолбенел: — Ты предлагаешь похитить лекаря... с территории врага? Сквозь линию фронта? — Я предлагаю найти единственного человека, чьи знания могут спасти сотни жизней, — поправил Тейп. — Просчитай маршрут. Я займусь диверсией, чтобы отвлечь внимание на границе. Это самый логичный выход. ---       Наиль стоял на коленях в пыли перед каменным Ликом Строгого Судии. Его руки были скованы за спиной. Жрец Акраб зачитывал обвинения: «...осквернение священных останков, распространение еретических учений, попрание воли Лика...»       Наиль не слушал. Он смотрел на трещину в основании статуи — тонкую, почти невидимую. «Всё, даже камень, что считается вечным, имеет изъяны», — пронеслось в его голове. Его вера в незыблемость Империи рассыпалась в прах, как и эта статуя. Он видел её гнилую суть — готовность принести в жертву своих же солдат, лишь бы сохранить догмы. — Приговор — очищение огнём, — прозвучал над его головой голос Акраба.       В этот момент снаружи донёсся нарастающий гул, крики и звон стали. В лагерь ворвался отряд военных — дерзкая вылазка через линию фронта. Началась хаотичная схватка.       В суматохе, пока стражники бросились к оружию, к Наилю подскочил тщедушный солдат — один из тех, кого он когда-то спас от гангрены. — Беги, лекарь! — прошептал он, перепиливая верёвки на его запястьях коротким кинжалом, — твоё место не здесь!       Наиль не стал спрашивать. Он рванулся с места, ныряя в лабиринт палаток, пригнувшись к земле. Он бежал не просто к спасению. Он бежал с доказательствами. Своим дневником, зашитым в подкладку плаща, и крошечным образцом ткани, взятым при вскрытии — уликой того, что «Пятнистая немочь» была не просто болезнью. Это было знамение. Знамение того, что Империя Лика готова развязать войну, используя самое гнусное оружие — саму хворь.       Его единственным шансом теперь был тот самый «Призрак» по ту сторону фронта. Безумие. Но иного пути не было.