Красная метка

      В импровизированной лаборатории все гудело от напряжения. Прошло три недели с момента их вынужденного союза, и за это время Тейп и Наиль создали то, что никто из них не смог бы сделать в одиночку: рабочую модель спасения людей.       Их работа была жёсткой, почти лучшей в своей эффективности. На основе расчётов Тейпа они вычислили «эпицентры» заражения в Каменных Джунглях. Силы Призраков изолировали целые улицы, а Наиль, наконец-то допущенный к больным, руководил группой помощников, внедряя схему лечения, сочетавшую его лекарства и строгий режим, выведенный Тейпом.       Парни работали в тесной комнате, заваленной свитками и склянками. Теперь их диалог состоял не только из споров, но и из коротких, ёмких фраз понимания. — Квартал у кузницы. Показатель растёт, — бросал Тейп, глядя на свежие цифры. — Увеличиваю долю корня горечавки в отваре. Там много малышей, нужна более мягкая, но частая дозировка, — почти не задумываясь, отвечал Наиль, уже зная, как мысль Тейпа ляжет в его практическую плоскость.       Однажды поздно вечером, когда свечи догорали, Наиль, стирая пот со лба, наблюдал, как Тейп пытается в очередной раз разобрать и починить заевший механизм своего примитивного арифмометра. Его длинные, бледные пальцы были измазаны сажей, на лбу выступила капля пота от бесполезного усилия. — Дай сюда, — не выдержал Наиль.       Тейп удивлённо поднял взгляд. Наиль взял у него из рук хитросплетение. Сосредоточенно, с той же точностью, с какой он накладывал швы, он пальцем вычистил застрявшую грязь, провернул механизм и несколькими лёгкими ударами по корпусу поставил механизм на место. Затем он протянул исправный аппарат обратно. — Эмпирика, — сказал Наиль с лёгким, впервые зазвучавшим в его голосе, намёком на иронию, — иногда она эффективнее ста уравнений.       Тейп взял арифмометр. Механизм работал. Он посмотрел на Наиля, на его умелые, уверенные руки и на тень улыбки в уголках его упрямого рта. В его стройной системе логических конструкций возникла новая, тревожная переменная, он условно назвал её «компетентность, проявляемая в нетипичных областях». Как бы это не казалось странным, она не вызывала у нашего Тейпа раздражение. — Благодарю, — тихо сказал Тейп, и это было первое слово вежливости, прозвучавшее между ними. ---       В это время Лисандер получал сводки. Сначала с недоверием, потом с растущим изумлением. В Каменных Джунглях, вопреки всем прогнозам, эпидемия не свирепствовала, а отступала. Там, где по его расчётам должен был быть хаос и паника, царила жёсткая, почти военная организация. Его брат не просто нашёл лекаря. Он приручил эпидемию.       Это достижение жгло его изнутри сильнее неудачи или проигрыша на передовой. Он стоял у карты, глядя на район за районом, где его брат побеждал врага, против которого он, Лисандер, был бессилен. Им двигала не просто зависть. Его охватывал страх. Страх перед тем, что Тейп окажется не просто мятежником, а лучшим правителем. Что его холодная эффективность, лишённая сантиментов, — это и есть то, что нужно королевству.       Синешаль, словно прочитав его мысли, появился за спиной Лисандера: — Удивительная работоспособность у этого гения грязи, — произнёс он, глядя на те же бумаги с отчетами, — жаль, что его таланты служат не тому делу. Представляешь, что бы мы могли сделать, имея такой ум на своей стороне? — он положил руку на плечо Лисандера, — ты должен понять одну вещь, мальчик мой. Некоторые инструменты слишком опасны, чтобы оставлять их в чужих руках. Если их нельзя взять, тогда их ломают.       Ледяные пальцы сжали сердце Лисандера. Он понимал, о чём говорит Синешаль. Если Тейп продолжит в том же духе, его популярность станет угрозой, которую Корона не потерпит. Придёт время, и против Призраков бросят не парочку гвардейцев, а армию. И ему, Лисандеру, возможно, придётся возглавить этот поход против собственного брата, а также по совместительству брата Люциана. Это может разбить маленькое сердце омеги. ---       Рей, проходя мимо лаборатории, заглянул внутрь. Он увидел Тейпа и Наиля, склонившихся над одной картой. Они не спорили, они вместе работали и в позе Тейпа, обычно такой закрытой, читалась открытость, а не отстранённость. А в глазах Наиля, всегда таких яростных, — не ненависть, а сосредоточенная увлечённость.       Позже, делясь наблюдениями с Эвелин, он покачал головой: — Я не понимаю. Они как два разных зверя в одной клетке, но, вроде как, не грызутся уже. — Может быть, они нашли общую территорию, — мягко сказала Эвелин, — самую важную территорию, где можно спасать, а не разрушать.       Рей посмотрел на неё, на её мудрость, и почувствовал, как что-то тёплое и спокойное разливается у него внутри. Его собственная, кипучая и часто бунтарская натура, находила в ней опору. Он взял её руку, и его грубые, покрытые шрамами пальцы осторожно сомкнулись вокруг её нежных. — Главное, чтобы на нашей территории всегда было так же спокойно, — прошептал он.       Эвелин улыбнулась, и в её разноцветных глазах отразился весь свет их не богатого, но такого прочного мира.