Бегущие от демонов за солнцем: воскресший детектив и физхимик-асура

Призрачный…. Вот, какой он в этом стерильно-белом пространстве, постоянно тревожимым чьей-то энергией… Танец с Убийцей из Нирваны. Она кружит тебя и смеется. — Какой ты свирепый призрак, — смеется над твоими резкими движениями, над широкими шагами, ее веселит сама твоя суть, но ты прекрасно знаешь, что это неискренне. Ее энергия отражается внутри ударами, точно сердечными. И, как бы ты не злился, ты нуждаешься в этой энергии, чтобы помнить, каково это вообще, когда сердце бьется. А зачем можно решить и потом... Таков он, танец с Убийцей из Нирваны. Она танцует не по своей воле, по велению той сути, в которой заперта и потеряна. Может, и твоя причина не так далека? Но эта энергия успокаивается, некогда быстрый танец сменяется на призрачный вальс, пространство от него колышется все медленнее. И это самый огненный момент. Что-то внутри режет и протестует, напрягая широкие плечи. Ты боишься той тишины, той пустоты, что появляется, когда уходит эта убийца. И в то же время желаешь. Она как тихая тень вдали от огня… Где можно спрятаться. Но что-то такое есть в огне, что-то двуликое, оно словно удовлетворит сразу два этих желания. Пространство больше не колышется. Лицо успокаивается, приходит холодное равнодушие, ты хочешь закрыть глаза… …Но продолжаешь держать их открытыми. И остаешься лишь наблюдателем, когда она отпускает… Ведь ты призрак. — Свирепый призрак, — убийца улыбается как-то странно. И эту улыбку забыть невозможно… …Пока в последний момент не понимаешь, что она искренняя… ...И что и эта, и следующая улыбки уже не ее, но они такие же искренние... ...Ты понимаешь, что они как-то связаны, хоть это и не твое дело... …Прежде чем воспоминания вспыхивают там, где горячее и больше не мертвое сердце протестует призрачному вальсу. И воспоминания о его жизни до недавней смерти ослепляют.

***

Грязные волосы застревают между пальцами, когда ладонь пытается дать глазам хоть какой-то обзор. Ведь, открыв их, он понял лишь то, что жив. А затем Хисен понял, что очнулся в… Своем старом доме. Почему старом? Потому что Хисен прекрасно помнит и Убийцу из Нирваны и свой последний с ней танец. И свою смерть. Но одного он точно не помнит: в какой момент в его комнате появились странные золотые ленты, зависшие прямо в воздухе? Но, прежде чем погрузиться в воспоминания, он замечает девушку. Она стоит напротив зеркала и с удивлением трогает свои волосы, белоснежные, словно у альбиноса, доходящие до лопаток и чутка завитые, больше всклокоченные. Точно почувствовав его взгляд, она оборачивается, и первым внимание привлекают ярко-карие глаза, в которых застыло нечто странное… А ему чужие взгляды всегда были важны, поэтому он запомнил: так же безэмоционально смотрела и Убийца из Нирваны. Но через миг блондинка делает шаг вперед, а в глазах загорается тот огонь, что имеет два лица. О чем эта девушка думала, что одним взглядом напомнила о двуликом огне, который не покидал мысли во время танца? Хисен рывком поднялся со скрипнувшей кровати, оказавшись к ней вплотную. Ленты вокруг заколыхались, отдавая других другу трепет, словно домино. В лицо дохнуло сладкими духами, а на волосах девушки засверкал так же яро, как и блеск на губах, легкий слой пыли. Недоуменный взгляд метнулся по комнате и зацепил такой же слой и на паркете. А также крупный след. Она что, на полу спала? Он сам не замечает, как вопрос слетает с губ. Собственный голос скрипит, как старая кровать, залитая ярким светом лент; как деревянное кресло-качалка в углу маленькой комнатушки и как подставка того зеркала на рабочем столе, к которому секунду ранее наклонялась девушка. Да и сам низкий стол скрипел. Хотя... Хисен вдруг вспомнил, что стол был нормальной высоты, просто девушка высокая. Всего на полголовы ниже него. — Нам нужно поговорить, — проигнорировав вопрос, она продолжала смотреть на него все тем же взглядом, огонь которого всем своим видом стремился показать двуликость. В ответ Хисен смотрел на нее исподлобья, зная, что красивый свиду, обещающий исполнение желаний огонь, на деле просто бесплатный даритель смертельных ожогов. — О чем? Девушка резко выпрямилась, и он обратил внимание на ее опору: ступни в чёрно-белых кедах изгибались, как у балерины и рисовали дугу в пыльной пустоте. Для чего она так старалась стоять ровно? — О спасении мира, — и выпячила грудь, пока Хисен вскинул брови от того, как ее интонация разнилась с реакцией тела. Она была какой-то… Меланхоличной. И самое интересное, что он это чувство разделял. — Ты меня для этого решила спасти? Думаешь, я подхожу? Мига, пока она молча смотрит, достаточно, чтобы решиться на следующую фразу: — А ты? — и резко сменить взгляд на прожигающий, — Подходишь? — пока он ждет ее реакции на такое поведение. Потому что она его явно не ожидала, раз решила добиться каких-то непонятных целей этим взглядом и своей чуть ли не военной выправкой. А в неожиданных ситуациях можно увидеть истинное лицо человека. Но что прожигающий взгляд сделает огню в чужом? Та лишь продолжает смотреть. И смотрит с интересом. Эта переглядка продолжается так долго, что, когда она садится на кровать, Хисен все еще чувствует запах духов у себя под самым носом. Но он об этом молчит. Она молчит. И в голове гуляет ветер вместо мыслей. Хотя нет. Хисен поворачивает голову, следуя за вспыхнувшем воспоминанием. Это из щелей под подоконником льется сквозняк, закладывая уши и отвлекая от мыслей. А также в воспоминаниях всплывает терпкость сидений, запах железа от потных поручней, мерный стук из-под ног… Когда со свистом ветра мешается свист поезда. Линия метро возле дома. Пока его странно расслабляет внезапный шум, они смотрят; одна — подперев голову, второй — склонив ее. У обоих оказывается гибкая шея. — Все с тобой понятно, — его голос выдает апатию… …И Хисен снова чувствует себя призраком, отданным на растерзание воспоминаниям о мелочах, строящих места, которые он так любит. Например, вагон метро. А она смеется. — Тогда ты согласен? Губы блестят в улыбке, а глаза так горят хитрым прищуром, что не отличить от вспышек пыли в световых туннелях. И Хисен чувствует, как доверчиво пускает это пламя внутрь. Хотя он понимает, что пока только цепляется за неё. Через сколько дней он обожжется? — И на что же? — Продолжить свою работу. Везде, где есть преступление, будут и демоны, — она ухмыльнулась, предугадывая его реакцию. И Хисен не стал сопротивляться: вскинул брови. — Демоны? Смешок, и девушка с задором начала: — Да, они существуют. Не такие, какими ты их представляешь, но существуют, — и вздохнула, поймав его выжидающий взгляд, видимо, не ожидая, что Хисен так быстро отойдет от удивления, — Сейчас объясню. Мне кажется, что эти демоны — инерция. Ведь люди постоянно убивают. Разрушают, — ее взгляд начал медленно стекленеть, — И это разрушение приобрело такую инерцию, что стало осознанным. Ну как осознанным, — один глаз дёрнулся, и на лице появилось напряжение, — Скорее, имеющим определенное поведение. Они как демоны — хотят сожрать души, — она закатила глаза, сбросив напряжение и на миг подарив глазам живость, — Мы же так ненавидим друг друга, что внутри желаем всем исчезнуть. Не смерти. Исчезновения, — и склонила голову, прикрыв веки, — Ведь так будет проще жить самим. Мне нужно от них избавляться. Тебе — раскрывать преступления, — и ухмыльнулась, уперев руку в бок, — Взаимовыгодно, не думаешь? — а затем, наконец, справилась с собой, подняла голову и раскрыла живые глаза. На ее лице начала расцветать улыбка, и эта улыбка волновала, но при этом совершенно не напоминала улыбку Убийцы из Нирваны. Яркий свет от лент мягко ложился на профиль девушки и будто добавлял этому ощущению свою силу… Что настораживало. Потому что… Хисен несколько секунд раскладывал свои ощущения по полочкам, прежде чем понял, что его так напрягает то, насколько она сама похожа на призрака. На свирепого призрака. Вся какая-то… Чересчур сливающаяся со светом и пылью. И при этом совершенно непохожая на Убийцу из Нирваны. Похожая на него. Воплощающая собой двуликий огонь. И, если она похожа на него, значит, этот огонь всегда был внутри. Значит, он... Призрачный? — И как ты собираешься работать со мной? — он внимательно вглядывается. По краям неестественно бледной кожи скапливался золотистый ореол, и когда взгляд коснулся лица, то это создало видимость нимба. Словно она пародировала ангела своими хитрыми глазами. — Достань мне фальшивые документы и увидишь всё своими глазами, — и в этот момент губы сжимаются, а глаза прищуриваются. Пародия становится ярче. Хисен чуть дергается, когда та резко подрывается с места, звеня толстыми цепями, и театрально вцепляется в его футболку, а ее выпирающая гортань, что попадается взгляду вслед за ладонями, опускается легким бугорком по горлу. — Если хочешь жить, то слушай внимательно… — голос утяжеляется, а её черты проясняются от близости, пока карие глаза, словно два огонька, которые нашли древесину, бегают по его лицу; Хисен хватает ее за руки, но девушка все равно продолжает держать футболку, что заставляет невольно вздохнуть, — Та, кто оживила тебя, сделала это не просто так, — но тут он весь встряхивается, что отражается на лице взрывом. Она становится довольной. И отпускает футболку. — К-кто т..., — слова неуправляемо рассыпаются по воздуху, словно монеты из порванного кармана — Кто ты ч-черт возь...ми?! — Я твоя напарница, и, если хочешь продолжать работать детективом, то придется принять, что ты можешь разрушать, — она ухмыляется,— А я соединять. Но ухмылка быстро превращается в сжатые губы, когда Хисен снова берет себя в руки: — И что ты хочешь этим сказать? — теперь он тоже начинает глядеть исподлобья: ее губы все так же сжаты, — Расслабься, — и перестает, — Я рад этой силе, если она может что-то действительно стоящее, — и последнее слово звенит в воздухе тяжелой монетой. — Конечно! — она отстраняется и складывает руки на груди, становясь чересчур деловой, — Если вкратце, то между всем в этом мире существует своя связь, — и ловко извивается, откидывая движением туловища волосы, — Будь то сопротивление ветра, — и чуть щурится, отводя задумчивый взгляд в окно, — Душа и смерть... А также отношения между людьми. Ты можешь их разрывать, а я соединять… У Хисена внутри щелкнуло. — Постой! А это не они случайно? — и он указал на ближайшую ленту. Она кивнула. — Вот это да... —он схватился за голову, неопределённо оглядываясь, — Но… — а затем ещё раз проанализировал её слова, — И так просто? — и тоже сложил руки на груди, а блондинка же, наоборот, их опустила. И неопределенно кивнула, не смотря на него. — Увидишь. Но только учти, — ее спина, наконец, расслабилась, — Если не будешь пользоваться своей силой, то... — она дернулась, — Умрешь. Поэтому мы обязаны работать. Ты же хочешь трудиться во благо? И я хочу. Из горла вырывается хмыкание. Изнутри так и прет желание всё прояснить. — Ладно. Но что-то здесь не сходится… — от духов слезятся глаза, когда Хисен медленно, шаг за шагом, становится к ней вплотную, заставляя оторвать взгляд от окна, — Давай так. Если я пойму, — едва заметное подергивание бровей выдает ее растерянность, — Как ты связана, — карие глаза сужаются, тонкие брови сводятся, — С той девушкой, — она скалится, а в глазах скользит усталое понимание,— То ты скажешь мне, кто она, — и отстраняется. — Я с ней танцевала, — она фыркает, — Это все, что я скажу. Вопреки ожиданиям, теперь девушка совсем не напрягается. Тогда что же заставило ее так перемениться, стоило начать говорить о силе, дарованной Убийцей из Нирваны? В каких они отношениях? — И ты не была призраком? Она кивает. — Тогда, получается, ты умрешь вне зависимости от того, будешь ли пользоваться своей силой? — он только замечает свой кулак под подбородком. Девушка замирает. Секунду взгляд не выражает ничего, глядит в пустоту, а потом она отрицательно качает головой. На этот раз для него. — Ясно, — Хисен опускает разочарованный взгляд, а заодно и кулак, — Что ж, тогда пора на работу. Видимо, сегодня всё так и останется сумбуром, который придётся взять на веру.

***

Там, где он работает, царит беспорядок.Повсюду что-нибудь, да валяется, точно не подозревает о существовании мусорки. Рабочий стол высокий и придвинут к светлой бетонной стене, откуда еще не сняли витиеватую цепь бумажек и пакетиков, перевязанных между собой красной нитью. Фугон оперлась о пластмассовую поверхность, заваленную бумагами, чувствуя, что высокая спина в кой-то веки не болит, и вгляделась в хитрое сплетение улик. И уверенно сорвала со стены три крайние. — Эй, ты что делаешь?! — этот хмурый парень, которого оживила Дзисацу, вопреки своим словам возмущенным не выглядит. Фугон спокойна, как и он. — Я вижу, между какими уликами есть связь. В этот момент дверь за их спинами с грохотом распахивается. Фугон только успевает обернуться вслед за своим напарником, как он уже заключен в объятия, выглядывают только лохматые черные шторки длиной до щек, часть которых зачесанна набок. Остальное крепко укрыла панковская одежда, сплошь в брызгах грязи, висящая на другом парне, темно-рыжем и широком. Забавно, в этом светлом помещении не только она так одета. Кто это? Другой детектив? Фугон сама не заметила свои поднятые брови до того, как опустила их, стоило руке брюнета опуститься на спину в черной кожаной куртке. Удивление сменилось пониманием. Она заметила между спиной парня и рукой Хисена толстую золотую нить. — Куда ты пропал?! — голос парня оказывается довольно высоким, и он изломан рыданием, — Я д-думал, чт... ты… Что ты… — его следующие слова заглушились в плече брюнета. — Прости, — высвободив голову, он осторожно улыбнулся, — Все хорошо, мы сейчас вместе, слышишь? И будем работать дальше тоже вместе. Парень яростно покачал головой и отстранился. — Да ты хоть знаешь, как я испугался?! Где ты был, черт возьми?! — и дёрнул за черный бомбер. Его обладатель никак не отреагировал. — Я искал улики по делу господина Хана, Мичайо, не волнуйся. Мичайо весь взвинтился: — Тогда за что ты извиняешься?! — и в этот момент заметил Фугон, — А это кто?! — За то, что не предупредил, — напарник слегка развернулся, чтобы оказаться к Фугон ровно умиротворенным лицом, — Она будет работать со мной. Необычные способности, — и его взгляд мягко заскользил по ней. А взгляд Мичайо упал на улики, которые сжимала в руках Фугон. Она сделала это сильнее. Мичайо от этого нахмурился. — И какие же? Она помогает тебе по делу господина Хана? Я могу помочь? Брюнет встал рядом с Фугон с непроницаемым лицом. — Да, конечно, — и отодвинул стул, — Садись. А затем его пальцы осторожно потянулись к светящейся линии, которая прикрепилась от карих глаз рыжего к уликам. И оборвали ее. Фугон увидела, как на нити, призрачно шипя, вздувались черные ошмётки, опадая и оставляя после себя лишь пустоту, и как сильно удивился брюнет ощущениям, которые появились после этого. Пора. Схватив за руку, Фугон потащила парня к выходу. Но в комнату опять ворвались. Это был еще один запыхавшийся человек. Высокий и толстый. Седой и всклокоченный. — Здравствуйте, господин Хан. Пока напарник замер, назвав имя этого человека, Фугон ощутила запах пота, исходящий от дорогой одежды. Но, прежде чем опустить взгляд на обувь вошедшего, она дернулась от его оглушительного крика: — Что у вас тут происходит?! — и подалась назад, врезавшись в брюнета, а все потому, что от этого вопля даже дверь покачнулась, — Что это вообще за бюро, — Фугон поморщилась от слова, которым было проклято все, на чем оно стоит, — Детектив, почему Вы пропадаете непонятно где, пока кто-то ворует мои деньги?! Вы вообще хоть что-то можете?! — Вы просите уведомлять о моём присутствии в бюро? Фугон расширила глаза, развернувшись. Это все, что его волнует? Брюнет стоял с полуопущенными веками. — Это имеет значение?! Куда вы пропали, когда Ваша обязанность — расследовать мое дело?! — сзади раздался удар, и бедная дверь глухо ударилась о стену. Это стало последней каплей для Фугон. — Заткнитесь, — не оборачиваясь, под удивленным взглядом Мичайо она прокляла мужчину тем же словом, что и он бюро. И только после этого снова поймала руку напарника, готовясь уходить. Но мужчина отмахнулся от Фугон, как от двери секунду назад: — Пшла вон, — а она, наконец, обратила внимание на его дорогие черные лакированные ботинки. Показав средний палец старику, в сопровождении шокированных взглядов она потащила парня в сторону выхода… …И длинным черным сапогом ударила под колени Хана, заставляя лакированные ботинки подскользнуться на грязи, которую оставил на полу торопящийся увидеть друга Мичайо. — А-А-АХ ТЫ ТВАРЬ! Брюнет даже не дергается, когда его клиент с грохотом падает на землю, не без пронзительного скрежета пытаясь ухватиться за косяк. Фугон ускоряет шаг, просто проносясь мимо выхода на лестницу. И оставляя позади высокие окна в пол, а рядом с ними стеклянную дверь, она спускается вниз по мраморным ступеням солнцу навстречу. Забавно, но именно этим она похожа на Дзисацу. Грубо идет навстречу мягким лучам. Мысли о ней вмиг прогоняют вспыхнувшую внутри злость, и Фугон останавливается, разворачиваясь, но не отпуская руки напарника. Тот не сопротивляется, только прожигает ее взглядом. Она сглатывает прежде, чем сказать: — Теперь ты понял? — ладонь стискивает чужую, но её обладателю будто всё равно. Он кивает. А затем резко вырывается и складывает руки на груди. А свои она всё продолжает сжимать в кулаках. — Расслабься, я не собираюсь бездумно все рушить, — он улыбнулся тонкими губами, пока такие же тонкие черты лица выглядят как ножи в световом потоке, — Не зря та девушка выбрала именно меня... …И это упоминание заставило кулаки разжаться. Она хмыкнула. — У нее имя есть. Дзисацу, — и Фугон с легким удивлением ловит себя на том, что его имени не знает, — А тебя как зовут? — Хисен, — вместе с этими словами от него снова веет чем-то, что заостряет черты лица, которое искажает оскал, — А ты, значит, бывшая самоубийца? Фугон резко отшатнуло, будто гамма-излучение коснулось самой души. Глаза до того расширились, несмотря на солнечный свет, что заслезились от оного. — Откуда ты…? Хисен только хмыкает. — Все просто. Но для начала скажи мне, кто та девушка. — Что ты хочешь знать? — солнечный свет ослепляет, и она снова щурит глаза. Фугон не знает, что и думать теперь. — Где она сейчас? — его профиль смутно виден сквозь этот свет, однако ответ на этот вопрос всегда добавляет ясности. Фугон и не заметила, как расслабилась в предверии фразы: — Она бежит за солнцем, — и слабо ухмыльнулась. Хисен вскинул бровь. — Ладно… — и опустил руки, — А что будет с тобой, если не будешь пользоваться своей силой? — Меня сожрут демоны. Я не умру. Я исчезну, — она вздохнула, пока он медленно расширил глаза, — Но тут одна загвоздка, — и тяжело втянула воздух, нехотя продолжая, — Как бы объяснить… Пы-пы-пы… В общем, душа — это не какой-то сосуд, — Фугон кивнула в знак одобрения, — А вся твоя жизнь. Это как корни, понимаешь? А почва — это пространство-время. Но чтобы дать эти самые корни — нужно войти в физико-химическую реакцию — процесс, затрагивающий изменения физических свойств и химической структуры вещества. Это смерть, — она облизнулась, — После смерти ты окончательно закрепляешь свою жизнь, в ней появляется определенность. Но в момент смерти, — Фугон отвернулась, закусив губу, но лишь на миг, — Твоя душа беззащитна. Поэтому ты, как давно умерший призрак, чью смерть кто-то видел, а на исчезновение отреагировали, был защищен от демонов. А вот самоубийцы — особый случай… — и снова отвела глаза. — Хватит, — он поймал её слишком, наверно, недоуменный взгляд и дернулся, — Тебе не нужно говорить через силу. Я понял, что ты хочешь сказать. Кроме одного. Как работает наша сила? Почему я чувствую такое приятное ощущение, когда её использую? И есть ли доказательства твоей теории? — Хорошо, — Фугон внутри ощутила тепло от понимания со стороны напарника, но лёгкое волнение ещё осталось, — Я только начала изучать, как работает наша сила, у меня у самой она вчера появилась, — она ухмыльнулась, — Я окончила химический факультет в университете Гакусюин и физхимия — моя любимая практика, — и гордо выпрямилась, — Я верю, что аналогии с наукой в нашей работе будут. Доказательства тоже будут. Верь мне и жди, — она потерла ладони, — Теперь ты. Она сделала такой выбор по одной причине, — Хисен вскинул брови, — Ты — единственный, кто после смерти осознавал, что мёртв, а не был заперт в собственных воспоминаниях, — Фугон оперлась на другую ногу и сложила руки на груди. Хисен кивнул. И продолжил спрашивать: — Ты знаешь, почему она всегда танцует? — Она говорила, что ей необходимо так выпускать энергию, дарованную демонами. — Я понял. Фугон нахмурилась. — Теперь моя очередь задавать вопросы. Объясни, как ты догадался. Он чуть улыбнулся. — Дзисацу означает самоубийство. Мне же она назвалась, как Юрей — призрак, — он нахмурился, — Единственное, что она о себе сказала — это то, что она Убийца из Нирваны, — и стиснул зубы. Фугон пожала плечами. — Она и вправду убийца. А я Фугон.