Шрам к шраму

Глава 4. Ночной звонок Полина сбросила окровавленные перчатки в урну с характерным щелчком. Ещё одна смена в отделении травматологии подошла к концу. Шестнадцать часов на ногах, три срочные операции, из которых одна — почти безнадёжная — закончилась чудом. Чудом, которое она сама и совершила, зашивая разорванную селезёнку подростку после ДТП. Тело гудело, веки наливались свинцом, но на душе было то самое редкое чувство — пустое и светлое. Она сделала всё, что могла. И этого хватило. Раздеваясь в ординаторской, она поймала себя на мысли, что последние несколько дней живёт с постоянным чувством лёгкого напряжения, будто ждёт чего-то. Или кого-то. Образ надменной брюнетки с ледяными глазами всё ещё периодически всплывал в памяти, вызывая раздражение и… любопытство. «Задолбала уже», — буркнула она сама себе, натягивая чёрную футболку и кожаную куртку. Было около двух ночи. Город за окном погрузился в сон, лишь где-то вдали мигали огни рекламных вывесок. Полина села в свою старенькую, но верную Toyota, вздохнула с облегчением и клюнула носом, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Ехать домой, в душный душ, и потом провалиться в беспамятство часов на пять — вот единственное желание. Она уже завела мотор, как вдруг зазвонил телефон. Неизвестный номер. В такое время звонят либо с работы — неотложка, либо… Полина нахмурилась. Либо что-то случилось в баре. Она сняла трубку. — Алло? — голос её был хриплым от усталости. В трубке послышалось тяжёлое, прерывистое дыхание, а потом тихий, сдавленный голос, который она узнала мгновенно. — Полина? Это… Ирина. Полина выпрямилась в кресле. Усталость как рукой сняло. — Иришка? — её тон был нарочито грубым. — Ты откуда номер взяла? И чего в три часа ночи звонишь? Нашла время для переговоров. — Я… — голос Ирины дрогнул, в нём слышались слёзы и паника. — У меня… тут проблема. Полина нахмурилась ещё сильнее. Это не было похоже на ту холодную, самоуверенную стерву из бара или фитнес-клуба. Это был голос напуганного человека. — Какого рода проблема? — спросила Полина уже серьёзнее. — Я… не знаю, что делать. Я дома. У меня… сильное кровотечение. Полина почувствовала, как у неё внутри всё ёкнуло. Врач в ней мгновенно победил всё остальное. — Травма? Порезалась? Упала? — Нет… — Ирина сглотнула. — Гинекологическое. Очень сильное. У меня всё… всё в крови. Я одна. Мне страшно. Последние слова были сказаны почти шёпотом, полным стыда и ужаса. В них не было ни капли прежнего высокомерия. «Вот же чёрт», — подумала Полина. — «Вот же блядское совпадение». — Ты вызывала скорую? — спросила она, пытаясь сохранить профессиональное хладнокровие. — Нет! — ответ Ирины прозвучал почти истерично. — Нет, я не могу… Я не хочу, чтобы они меня везли в больницу, где меня могут узнать… Светлана, моя помощница, в отъезде… Я не знаю, кому ещё позвонить… Полина закрыла глаза на секунду. Перед её мысленным взором проплыли картины: Ирина, бледная, истекающая кровью в одиночестве в своей шикарной квартире. Глупо. Опасно. По-идиотски. — Ты идиотка, — жёстко сказала Полина. — Полный идиот. Дай мне свой адрес. Сейчас. — Ты… приедешь? — в голосе Ирины прозвучала надежда. — Я приеху и надеру тебе задницу за такое идиотское поведение. Адрес. Ирина, запинаясь, продиктовала адрес. Элитный жилой комплекс в самом центре города. Полина записала его в память телефона. — Лежи, не двигайся. Постарайся сохранять давление повыше, пей воду, если можешь. Я через пятнадцать минут. Она бросила телефон на пассажирское сиденье, резко выехала с больничной парковки и втопила педаль газа в пол. Ночной город понёсся мимо в потоке размытых огней. Она ругалась вслух, била рулем по ладони. «Нашла кого беспокоить… Могла бы хоть в платную клинику поехать, дура… Зачем я вообще поехала?» Но где-то глубоко внутри она знала ответ. Потому что это был крик о помощи. Потому что за маской «стервы» скрывалась уязвимая, напуганная женщина. И потому что Полина была врачом. А врачи не бросают тех, кто в беде. Даже если эти «те» — наглые, надменные и безумно раздражающие стервы. Она подъехала к указанному адресу. Высокий, современный дом с зеркальным фасадом, за которым угадывалась бездна чужого богатства. Полина, в своей потрёпанной кожанке и с чёрной медицинской сумкой в руке, чувствовала себя чуждо. Она назвала консьержу имя Ирины, и тот, бросив на неё оценивающий взгляд, почтительно кивнул и пропустил. Лифт поднял её на самый верх. Пентхаус. Дверь была приоткрыта. Полина вошла внутрь. Просторная гостиная в стиле минимализм была погружена в полумрак. Где-то вдали, из приоткрытой двери, лился свет. — Ирина? — позвала Полина, скидывая ботинки. — Здесь… — донёсся слабый голос. Полина прошла в спальню. Ирина лежала на огромной кровати с белоснежным бельём. Её длинные чёрные волосы растрепались и раскидались по подушке. Лицо было мертвенно-бледным, губы бескровными. На её белом халате, в районе живота, расплывалось алое пятно. Рядом на полу лежало окровавленное полотенце. Ирина смотрела на Полину широко раскрытыми голубыми глазами, в которых читались животный страх и стыд. — Дура, — беззлобно сказала Полина, опускаясь на колени рядом с кроватью и открывая свою сумку. — Рассказывай, что случилось. И не ври. Она достала тонометр, надела манжету на тонкую, изящную руку Ирины. Давление было низким. Сердцебиение частым, нитевидным. — У меня… эндометриоз, — прошептала Ирина, отводя взгляд. — Иногда бывают обострения… но не такие… Я вчера была у своего врача, была процедура… видимо, что-то повредили… Сначала было терпимо, а потом… — она сглотнула, глядя на окровавленное полотенце. — Я думала, само пройдёт… — Само пройдёт, — передразнила её Полина, доставая одноразовые перчатки. — У тебя, по твоим же словам, профузное кровотечение, давление падает, и ты думала, что «само пройдёт»? Ты в своём уме вообще? Она аккуратно приподняла халат. Картина была серьёзной. Кровотечение не останавливалось. — Нужно в стационар, Ирина, — твёрдо сказала Полина, снимая перчатки. — Сейчас. Тебе нужны препараты, возможно, выскабливание. Я не могу помочь тебе здесь. — Нет! — Ирина схватила её за руку. Её пальцы были ледяными и дрожали. — Пожалуйста, нет… Только не в больницу… Там будут журналисты, сплетни… Я не могу… — Ты умрёшь тут от кровопотери, и тогда сплетен будет ещё больше! — резко сказала Полина. Но, глядя в её полные слёз глаза, она сдалась. — Хорошо. Ладно. Есть другой вариант. Она достала телефон. — Что ты делаешь? — испуганно спросила Ирина. — Вызываю частную службу, они приедут, заберут тебя и отвезут в закрытую клинику. Никаких сплетен. Но это будет стоить тебе, стерва, как новый автомобиль. Готова? Ирина слабо кивнула, выпуская её руку. — Готова. Полина сделала звонок, коротко и по-деловому объяснив ситуацию. Пока они ждали, она помогла Ирине переодеться в чистое, наложила временную давящую повязку, дала ей выпить воды. Они молчали. Напряжение первых минут сменилось тяжёлой, усталой тишиной. Ирина лежала с закрытыми глазами, её длинные ресницы отбрасывали тени на бледные щёки. Полина сидела на краю кровати, глядя на неё. Без макияжа, без защитной маски высокомерия, она казалась хрупкой и… молодой. Просто испуганной девушкой. — Почему ты позвонила именно мне? — тихо спросила Полина. — У тебя, наверное, куча друзей, подчинённых. Ирина медленно открыла глаза. Голубые, как незабудки, полные какой-то недетской грусти. — Потому что ты… настоящая, — прошептала она. — Ты не будешь притворяться. Ты не станешь меня жалеть или льстить. Ты просто… поможешь. Или скажешь, что я дура. И я знала, что ты не откажешь. Потому что ты врач. Полина смотрела на неё, и что-то в груди сжалось. Эта стерва видела её насквозь. Видела ту самую часть, которую Полина тщательно скрывала за грубостью и татуировками — её нерушимый профессиональный кодекс. Её неспособность пройти мимо чужой боли. — Да, я врач, — хрипло сказала Полина. — А ты — идиотка. Больше никогда не жди так долго. Поняла? Уголки губ Ирины дрогнули в подобии улыбки. — Поняла. Внизу засигналила машина. Частная скорая помощь прибыла. Полина помогла Ирине спуститься, поддерживая её за талию. Та слабо опиралась на неё, прижимаясь всем телом. Они вышли из пентхауса, и Полина проводила её до машины. — Поезжай, — сказала Полина, передавая Ирину заботе бригады. — О них позаботятся. Деньги спишут с твоего счета. Ирина кивнула, её уже укладывали на носилки. — Полина… — она посмотрела на неё. — Спасибо. — Не за что, — буркнула Полина. — Ты мне ещё будешь должна. И пришли счёт за вызов. Она захлопнула дверцу машины и смотрела, как та отъезжает. Рассвет уже начинал окрашивать небо в грязно-розовые тона. Полина стояла одна перед шикарным домом, в потрёпанной куртке, пахнущая кровью и больницей. Она потянулась за сигаретой, дрожащими руками прикурила и глубоко затянулась. Внутри всё было пусто и странно. Ненависть куда-то ушла. Осталась только усталость и какое-то щемящее чувство, которого она не могла понять. «Настоящая», — прошептала она про себя, выпуская дым в холодный утренний воздух. — «Вот уж нет…» Но она чувствовала, что что-то между ними сломалось. Или, наоборот, только начало строиться. И это было страшнее любой вражды.