Шрам к шраму

Глава 9. Голая правда Поцелуй не закончился. Он перешёл в нечто большее — в яростное, жадное исследование. Полина, всегда державшая всё под контролем, вдруг отпустила все тормоза. Её руки скользнули под тонкий свитер Ирины, касаясь горячей кожи, чувствуя, как та вздрагивает под каждым прикосновением. — Полина... — прошептала Ирина, запрокидывая голову, когда губы Полины опустились на её шею. — Молчи, — хрипло прервала её Полина, срывая с неё свитер. — Слишком много говорили. Она отбросила свой собственный топ, и вот они стояли друг перед другом — две абсолютно разные вселенные, столкнувшиеся в маленькой квартире с голыми стенами. Ирина — изящная, с гладкой кожей и дорогим кружевным бельём. Полина — с татуировками, шрамами от скальпеля и старыми спортивными шрамами. Ирина потянулась, чтобы расстегнуть её бра, но Полина поймала её руку. —Нет, — её голос был низким, властным. — Я. Она сама расстегнула застёжку, и бретельки соскользнули с плеч. Её взгляд был тяжёлым, изучающим. Она смотрела на Ирину так, как будто видел её впервые — не как на соперника или пациентку, а как на женщину. Женщину, которая сдалась ей полностью. — Ты вся дрожишь, — Полина провела большим пальцем по её ключице. — От тебя, — выдохнула Ирина, её глаза были тёмными, почти чёрными от желания. Полина улыбнулась — медленно, уверенно. Это была новая для неё роль. Роль не следствия, а причины. Не защиты, а нападения. И ей это безумно нравилось. Она притянула Ирину к себе и снова поцеловала, уже без прежней неистовости, но с ещё большей интенсивностью. Её руки скользили по спине Ирины, разучивая каждую мышцу, каждый изгиб. Она чувствовала, как та тает у неё на глазах, как её собственное тело отвечает тем же жаром. Она опустила Ирину на диван, не отрывая губ. Их ноги переплелись, руки искали новые точки соприкосновения. Полина доминировала, вела эту немую симфонию, и Ирина с готовностью отдавалась каждому её движению. — Я хочу видеть тебя, — прошептала Полина, отрываясь от её губ. — Всю. Она сняла с Ирины всё остальное, медленно, с какой-то почти хирургической точностью. Ирина лежала перед ней, голая, дыша прерывисто, её грудь вздымалась, а глаза смотрели на Полину с бездонным доверием. — Боже, ты красивая, — хрипло сказала Полина, и в её голосе не было лести. Был голый факт. Она опустилась на колени перед диваном, и её губы нашли тугой узел на груди Ирины. Та вскрикнула, вцепившись пальцами в её короткие волосы. Полина не спешила. Она изучала её тело языком, губами, лёгкими укусами, запоминая каждую реакцию, каждый вздох. Она хотела знать её наизусть. Хотела, чтобы её прикосновения отпечатались на этой коже навсегда. Её рука скользнула между ног Ирины, и та резко выгнулась, издав сдавленный стон. —Полина... пожалуйста... — Что «пожалуйста»? — Полина подняла на неё глаза, её пальцы продолжали свою медленную, развратную работу. — Говори. — Не мучай, — Ирина закусила губу, её бёдра двигались в такт её пальцам. Полина улыбнулась, чувствуя, как по телу разливается пьянящая власть. —А я хочу. Хочу слышать, как ты просишь. Она замедлила движения, заставляя Ирину извиваться от нетерпения. —Пожалуйста... я хочу тебя. Всю. Это была капитуляция. Полная и безоговорочная. Полина наклонилась и поцеловала её снова, глубоко, влажно, в то время как её пальцы вошли в неё. Ирина вскрикнула прямо в её рот, её тело напряглось, а затем затрепетало в серии мелких, стремительных конвульсий. Полина не останавливалась. Она наблюдала, как лицо Ирины искажается от наслаждения, как её глаза закатываются, и чувствовала, как её собственная кровь стучит в висках. Она довела её до края, заставила сломаться, и теперь держала на самой грани, не давая упасть. — Ещё, — приказала она, и её голос был хриплым от страсти. — Кончи для меня ещё раз. Ирина могла только кивать, её тело было податливой глиной в её руках. Второй оргазм накатил быстрее, сильнее, вырывая из её горла долгий, прерывистый стон. Она вся дрожала, цепляясь за Полину, как за единственную опору в бушующем море. Только тогда Полина позволила себе потерять контроль. Она сбросила с себя остатки одежды и прижалась к Ирине всем телом, кожей к коже. Их потные тела слились воедино. Она вошла в неё с одним долгим, уверенным движением, и Ирина обвила её ногами, притягивая глубже. — Да... вот так... — Полина говорила прямо в её ухо, её голос был низким, хриплым, полным той самой грубой нежности, которая была только её. — Ты вся моя. Чувствуешь? Ирина могла только кивать, её дыхание было горячим на её шее. Их ритм был яростным, неистовым. Это не было любовью. Это было чем-то более примитивным, более честным. Признанием в той животной потребности, которую они так долго отрицали. Когда Полина почувствовала, как её собственное тело начинает сжиматься в сладком спазме, она прикусила плечо Ирины, заглушая свой стон. Ирина кончила вместе с ней, в безмолвном крике, её тело выгнулось, а затем обмякло в полном, блаженном изнеможении. Они лежали, тяжело дыша, их сердца отбивали бешеный ритм. Пот медленно остывал на коже. Полина не двигалась, чувствуя под собой трепетное тело Ирины. Она прислушивалась к этому трепету, к этому тихому, доверчивому вздоху. За окном начинался рассвет. Свет пробивался сквозь грязные стёкла, освещая их переплетённые тела — тёмные татуировки на фоне бледной кожи, короткие волосы, смешавшиеся с длинными. Полина медленно поднялась на локти, глядя на лицо Ирины. Та лежала с закрытыми глазами, губы её были припухшими от поцелуев, на шее краснели следы. Она была абсолютно разбита. И абсолютно прекрасна. — Ну что, — хрипло произнесла Полина. — Добилась своего? Ирина медленно открыла глаза. В них не было ни капли насмешки или высокомерия. Только усталое, бездонное счастье. —Да. — Она подняла руку и коснулась её щеки. — А ты? Полина поймала её пальцы и прижала к своим губам. —Заткнись, — сказала она беззлобно. — Идиотка. Она опустилась рядом, притянув Ирину к себе. Та прижалась к её бокy, положив голову на её плечо. Они лежали молча, слушая, как за окном просыпается город. Полина смотрела в потолок и понимала, что всё изменилось. Её одиночество, её крепость, её чёткие границы — всё это растворилось в тепле другого тела. И самое страшное было в том, что ей это нравилось. Нравилось до чёртиков. Она повернула голову и поцеловала макушку Ирины. —Спи, — тихо сказала она. — Я тут. И Ирина заснула почти мгновенно, с лёгкой улыбкой на губах. А Полина лежала и слушала её дыхание, и думала о том, что, возможно, впервые за долгие годы она нашла то, ради чего не жалко было снести собственные стены. Даже если это было страшно. Даже если завтра всё рухнет. Сейчас — вот это вот — стоило того.