Шрам к шраму

Выписка Прошло три недели. Три недели больничного распорядка, тихих разговоров и медленного возвращения к жизни. Ирина сидела на краю кровати, застегивая пиджак. Руки ещё слабо дрожали. Полина наблюдала за ней, собрав вещи в сумку. — Готова? — спросила Полина. — К выходу в свет в качестве инвалида? — Ирина бросила взгляд на своё отражение в стеклянной панели. Она была бледной, похудевшей, но глаза горели знакомым огнём. — Безумно рада. Врач выписал список лекарств и строгие рекомендации: полный покой, диета, никаких стрессов. Полина молча взяла листок. У выхода их ждала Лера на арендованной машине. Увидев Ирину, она свистнула. — Ничего, костлявая, ещё отъешься. Садись, царица, повезу. Ирина молча села на заднее сиденье. Полина — рядом. Машина тронулась. — Куда? — коротко спросила Лера. — В твой дворец? — Нет, — тихо сказала Ирина, глядя в окно. — Я не могу туда вернуться. Пока. Она имела в виду не физическое состояние, а что-то другое. Туда, где всё напоминало о прошлой жизни. — Тогда куда? — Полина посмотрела на неё. — У меня есть квартира. Маленькая. От родителей осталась. Никто не знает. Она продиктовала адрес. Лера изменила маршрут. Квартира оказалась в старом, но ухоженном доме. Маленькая двушка с советским ремонтом, но чистотой и порядком. Влада, как выяснилось, тайно поддерживала здесь порядок. Ирина медленно прошла в гостиную, опустилась на диван. Она выглядела опустошённой. — Ладно, — Лера поставила сумки. — Я погнала. Позовите, если что. Она ушла. В квартире повисла тишина. — Спасибо, — тихо сказала Ирина, не глядя на Полину. — За что? — Что не бросила. В больнице. Полина села рядом. —Я же обещала. Ирина кивнула. Она сжала руки в кулаки, суставы побелели. —Я не знаю, как это... быть такой. Слабой. Зависимой. — Научишься, — Полина положила руку на её сжатые кулаки. — Я помогу. В её голосе не было жалости. Была простая констатация факта. И в этой простоте была сила. Наступил вечер. Полина разогрела привезённый из клиники бульон. Ирина ела молча, но уже без прежней апатии. — Завтра, — сказала Ирина, отодвигая тарелку. — Завтра нужно будет... решать вопросы. С работой. С долгами. — Завтра, — согласилась Полина. — А сегодня — отдых. Она помогла Ирине дойти до спальни, уложила её. Та не сопротивлялась, снова став беспомощной, но на этот раз — с надеждой. Полина вышла на балкон. Город шумел внизу. Она достала телефон, набрала номер Леры. — Всё нормально, — сказала она. — Привыкаем к новой реальности. Она положила телефон и облокотилась о перила. Впереди были трудные разговоры, финансовые проблемы и долгий путь выздоровления. Но сегодня, глядя на огни чужого города, Полина впервые чувствовала не тревогу, а странное, новое чувство — будто она наконец-то оказалась именно там, где должна быть. Утро началось со звонка Влады. Полина, ещё не до конца проснувшись, взяла трубку. — Как она? — голос Влады звучал напряжённо, без предисловий. — Спит. Вчера была уставшей, но в целом... нормально. — Хорошо. — Пауза. — У меня к ней вопросы по бизнесу. Несколько контрактов зависли, нужно её решение. — Сейчас не лучшее время, Влада. — Я понимаю. Но бизнес не будет ждать, пока она полностью... — Влада запнулась. — Пока она не выздоровеет? — спокойно закончила за неё Полина. — Да, — коротко бросила Влада и положила трубку. Полина вернулась в спальню. Ирина уже не спала, она сидела на кровати, уставившись в стену. На прикроватной тумбочке лежал её телефон — чёрный, глянцевый, символ прежней жизни. Она смотрела на него, как на змею. — Кто звонил? — спросила Ирина, не отводя взгляда от телефона. — Влада. Нужны твои решения по некоторым контрактам. Ирина медленно, будто сквозь силу, потянулась к телефону. Включила экран. Десятки пропущенных звонков, сообщений из рабочих чатов. Она провела пальцем по экрану, лицо её оставалось каменным. — Раньше, — тихо сказала она, — одно только оповещение вызывало выброс адреналина. Заводilo. Заставляло двигаться. Сейчас... — она положила телефон обратно на тумбочку, — ...сейчас я смотрю на это и чувствую только тошноту. — Никто не заставляет тебя решать всё сразу, — сказала Полина. — Можно делегировать Владе. — Делегировать, — Ирина усмехнулась. — Легко сказать. Полжизни строила империю, чтобы теперь просто... отпустить. Она резко, будто против воли, встала с кровати и прошла в гостиную. Полина последовала за ней. — Я не могу просто сидеть сложа руки, Полина. Я сойду с ума. — Тогда начни с малого. С одного звонка. Самого важного. Ирина остановилась у окна, сжала раму пальцами. — Боюсь, — призналась она шёпотом. — Боюсь, что возьму трубку и снова стану той... той железной сукой, которой нужно всё контролировать. А эта сука... она почти убила меня. Полина подошла к ней ближе. — Ты не та женщина, что была три недели назад, Ира. Ты сильнее. Ты прошла через ад и выбралась. Один звонок не превратит тебя обратно в монстра. Ирина обернулась. В её глазах была борьба — страх перед прошлым и искра воли к будущему. — Хорошо, — выдохнула она. — Один звонок. Она взяла телефон, пролистала контакты, нашла нужный номер. Палец замер над кнопкой вызова. — Я рядом, — тихо сказала Полина. Ирина кивнула, глубоко вдохнула и нажала на вызов. — Алло, Дмитрий, — её голос прозвучал чуть хрипло, но уверенно. — Это Ирина. Да, я в порядке. Слушай, насчёт контракта с «Вершиной»... Полина отошла к кухне, давая ей пространство. Она готовила завтрак, прислушиваясь к обрывкам разговора. Голос Ирины креп с каждой минутой, становился чётче, твёрже. В нём уже не было паники, только сосредоточенность. Через пятнадцать минут Ирина вышла на кухню. Она выглядела истощённой, но на щеках играл румянец. — Сделала, — сказала она. — Отдала проект Владе. Полностью. — И как? — спросила Полина, ставя перед ней тарелку с овсянкой. — Странно, — Ирина села за стол. — Ожидала панику, чувство потери контроля. Но... ничего такого. Просто... облегчение. Она взяла ложку, повертела её в пальцах. — Может быть, я и правда могу это изменить. Не бизнес. Себя в нём. Полина села напротив. — Это только начало. За окном светило солнце. Первое по-настоящему ясное утро с их возвращения. Оно освещало крошечную кухню, две женщины за столом и долгую, трудную дорогу, что лежала впереди. Но впервые за долгое время эта дорога не казалась им невыносимой.