Целитель

      Неразлучная парочка в лице Дафны и Пэнси стремительно… игнорировали обеденное время.       Вопреки их ожиданиям, лечение и усовершенствование магии Пэнси прошло довольно быстро, и девушки, вернувшись в Хогвартс не без помощи Грейнджер-Экспресса, могли бы успеть на обед и даже знатно поживиться провиантом, но они решили отправиться прямиком на кухню.       Нагребали девушки еды так, словно хотели прокормить роту солдат, а домовики и рады услужить, тем более Дафна щедро поливала магией пространство. Наверняка сегодня уберут блюда и приборы в Большом зале позднее обычного, и даже возможны казусы.       Не говоря ни слова, они столь же оперативно отправились на восьмой этаж к Выручай-Комнате, создали там уютную гостиную, шаблоном которой уже давно стал дизайн Дафны, расселись на креслах и быстро сервировали стол. Почему так, а не иначе?       После ритуала и всех прочих манипуляций в Пэнси проснулся самый настоящий голод, неутолимый. Ещё и подарок Гектора в виде браслета из странного дерева давал о себе знать, тонко намекая девушке, что пора бы и поесть знатно, при этом активно лупил магией жизни по телу и энергетике девушки, и даже по душе, если Пэнси правильно интерпретирует ощущения.       Аккуратно и размеренно вкушая свою порцию исключительно вкусных блюд, подобранных именно под себя и без всякого «разбавить полезным», Дафна наблюдала за Пэнси и её абсолютно неуёмным аппетитом. Стало понятно, хотя Дафна и так знала, почему Пэнси настойчиво желала обедать не в Большом Зале в присутствии как однокурсников, так и в принципе учеников старше и младше.       — Ты почти растеряла свой лоск представительницы древнего и благородного рода, Пэнси, — Дафна наслаждалась отбивными, на которые явно подсела из-за Гектора — вот к чему могут привести девушек попытки понять, какого Мордреда парни так любят мясо всех форм, видов и методов приготовления.       — Потому мы тут, а не там, — Пэнси приговорила среднего размера запеченную курочку и приступила к следующим блюдам. — Не думала, что вообще смогу столько съесть. Эти браслеты и процесс… как бы он там ни назывался, жрут прорву еды.       — Прорву жрёшь ты, раз уж на то пошло, — Дафна прикрыла улыбку кружкой с соком.       — Даже не буду отрицать.       После того как первый голод покинул Пэнси, можно было приступить к очень неспешной трапезе, попутно разговаривая.       — Как думаешь, — Пэнси держала кружку с соком двумя руками, глядя то на еду, то на столовые приборы перед собой, — у Гектора ещё много разных секретов? Подобных сегодняшнему.       — Наверняка.       — И… ты не хочешь получить какое-то усиление? Как у меня.       Улыбка без всякого притворства и сокрытия истинных чувств буквально озарила лицо Дафны, и даже кружка с соком не могла скрыть её.       — Спроси ты меня об этом лет в десять, я бы понапридумывала многое.       — О, я уверена, — Пэнси перешла к веселью от скромности и лёгкой растерянности. — Мы тогда были те ещё фантазёрки.       — Да. А сейчас… Сейчас у меня и так есть неосвоенная «особая магия». За счёт рун, их сплетений, заклинаний и чар, да ещё с зельями и ритуалами, схемами…       — Помедленнее, пожалуйста, я записываю, — Пэнси с усмешкой нарезала нечто мясное, а не откусывала с вилки, как несколько минут назад. — Или покороче, весь список можешь не оглашать.       — Я могу повторить многие особые, уникальные магические воздействия. Это сложнее, но всё же возможно. Даже ваши уникальные родовые заклинания можно адаптировать для обычного волшебника. Просто они станут настолько громоздкими, что любой адекватный и нормальный волшебник махнёт на них рукой.       — Это вряд ли, — уверенно мотнула головой Пэнси, но почти сразу задумалась. — Хотя… Гектор уже не раз показал, что привычное «невозможно» вполне даже возможно. Просто неоправданно сложно.       — Вот именно. Так что мне такого не нужно. По крайней мере пока. А если думать сильно наперёд, прагматично… — Дафна покрутила кружку в руках, глядя куда-то вдаль. — …То нужно будет подумать и подобрать ту особую магию, которая будет сочетаться с уже имеющейся. А если думать с точки зрения семьи, то то же самое, что и у Гектора.       — Зачем? — Пэнси с искренним непониманием смотрела на подругу. — У него же это уже есть… А-а-а, — и тут поняла, улыбнувшись коварно. — Детишки?       — Разумеется, — Дафна даже чуть смутилась. — Когда-нибудь мы к этому придём. Хотелось бы сделать эти способности наследуемыми.       — И ты о таком задумываешься сейчас? Не рановато ли с твоим-то характером? Ты явно не та леди, что стремится к семейному уюту и подобным ценностям.       — Кто знает, как сложится лет через десять. Двадцать? Тридцать? Для некоторых вещей фундамент надо закладывать пораньше.       С этим Пэнси спорить не могла и решила получить точный ответ на изначальный свой вопрос, пусть и вслух она его не озвучивала.       — То есть ты не обиделась, что… Ну… — Пэнси одним взглядом указала на деревянный браслет на своей руке. — Что Гектор предоставил такую уникальную, ценнейшую возможность мне раньше тебя?       — Мерлин, — вздохнула Дафна, на манер Пэнси закатив глаза кверху, — я по-твоему настолько мелочная?       — Нет, конечно. Просто мне немного неудобно и одновременно я счастлива, и эта неоднозначность меня бесит. Словно я сделала какую-то гадость у тебя за спиной.       — Ты всё время что-то исполняешь, я давно привыкла.       — Я ведь не специально. Просто… Вот так вот.       — И это я тоже знаю.       После сверхсытного перекуса Пэнси хотела было опробовать новые силы, но тут же получила подзатыльник от Дафны и напоминание: «Не напрягай свою новую магию без острой необходимости. Только чуть-чуть».       Пришлось Пэнси смириться и делать то самое «чуть-чуть». Отойдя вместе с Дафной в тренировочно-испытательную зону созданного помещения, она выбрала манекен, прочный, словно защищённый всеми профессорами, достала палочку, чуть сконцентрировалась на новой для неё магии, но не смогла использовать только её, без обычной и привычной. Печально выдохнув, она попробовала вновь.       Девушкой Пэнси была не глупой, так что поняла из всех разговоров с Гектором, да и вообще из своего понимания колдовства, что теперь тень — её вторая магия. Однако семейные чары и заклинания создавались с тем расчётом, что магии тени будет намного меньше в колдовстве — столько, сколько преобразуется телом в момент самого колдовства.       Кивнув сама себе, Пэнси вновь попробовала одно из заклинаний, но на этот раз зачерпнула много обычной и куда меньше магии тени — пускай душа только-только установила контакт с магией тени, Пэнси давно поднаторела в контроле обычной магии, ну а тень контролируется ничуть не хуже.       Короткое и быстрое движение лишь кончиком палочки, и…       Какой результат ждала Пэнси? Простой росчерк тёмного клинка из тени должен был воткнуться в мишень как обычный меч и раствориться в воздухе, словно и не было ничего. А что произошло?       Никакого росчерка не было вообще как явления. А вот манекен, который выдержит и Бомбарду Максима в упор, разворотило так, словно в него экспансивным снарядом калибра не меньше сорок четвёртого магнума. Одновременно с этим в стене появилась выщерблина, словно в неё вполне успешно воткнули клинок в полметра длиной и немалой ширины и толщины.       — Упс… — Пэнси улыбалась, но вот глаза были шокированы. — Пожалуй, палочку я пока уберу.       — А вот и не угадала. Ты её как раз сейчас сожмёшь покрепче и будешь искать тот подход, который ваши заклинания оставит именно вашими. А вот вернётся Гектор, и мы вместе будем разбираться с «нормальной тенью».       — Но…       — Не но, а надо, — строго сказала Дафна. — Ты ведь явно не такой результат хотела. А если по привычке наколдуешь что-то простенькое с тенью, и лишишься ног? Рук? Головы? Или снесёшь пол замка? Я давно заметила, что хоть у Гектора есть особая магия, и наверняка не одна, он не применяет её в обыденной жизни.       — Да поняла я. А если почувствую дискомфорт, сразу прекращать.       В итоге девушки просидели за простенькими и слабыми экспериментами в Выручай-Комнате до самого ужина.       ***       Тяжко, скучно и возможно даже опасно было юному егерю сидеть в засаде в подземелье дома Малфоев и вести наблюдение за камерой грязнокровки.       Пускай все двадцать пять лет жизни парня не оставили о себе хороших воспоминаний, а как чистокровный волшебник из разорившейся в пух ещё пару поколений назад семьи, он не мог себе позволить даже отучиться в Хогвартсе минимальные пять лет… В общем, идейным был парень во многом, жил чуть ли не на улице и терпеть не мог грязнокровок, да и остальных тоже.       Он завидовал и ненавидел грязнокровок. Скажи кому из старых семей подобное, они бы не поняли, высмеивали бы его, как и потерянное достоинство чистокровного, но это лишь по той причине, что никто из них, из старых семей, не знал, каково это — жить на дне магмира. Им парень тоже завидовал и терпеть не мог, но скрывал много лучше чувства к ним.       Грязнокровки… Одним лишь фактом своего рождения они получают бесплатное пятилетнее образование в Хогвартсе! Лучшей школе магии! А если будут хорошо учиться, то и семь лет! Бесплатно! Ничего для этого не делая, только учась, питаясь отборными блюдами три раза в день, получая деньги на одежду, книги и всё, что нужно для обучения.       А что он? А ничего. Нет денег — иди лесом. Потому что чистокровный. А ведь его дед сражался с Гриндевальдом! Да, не лично, но и его вклад нельзя обесценивать. Мать с отцом пахали как проклятые, занимаясь обеспечением всех этих чистокровных и Хогвартса продуктами питания и прочим необходимым, пока не погибли в столкновениях времён второй магической.       Старые чистокровные семьи высмеивают и таких, как он, пусть и не особо открыто. Их аргумент прост — ты же чистокровный, и что, что не ходил в школу. Мог бы изучать магию дома и по книгам в доме, ведь лучшие знания в домах чистокровных! Ага, как же, десять раз. В ваших домах может и да, снобы несчастные, а не в тех, кому несколько поколений чистой крови.       Однажды он слышал фразу: «Сложные времена создают сильных людей. Сильные люди создают хорошие времена. Хорошие времена создают слабых людей, слабые люди создают плохие времена». И парень считал, что вот сейчас времена как никогда плохие, и он, ещё молодой, живёт в этих временах и должен влиться к тем, кто сильный.       И разумеется, силой показалась парню именно организация егерей. Возможность тем, кто на дне, подняться выше, даже если и не на много. Ну и оказался он в числе таких же обитателей дна, как и сам, только теперь они не друг другу враг, а вроде как товарищи, коллеги.       Оказалось, что егеря работают не на Министерство, а на Пожирателей Смерти, хотя, по сути, это одно и то же — уж на дне достоверной информации куда больше, чем там, где светит солнце.       И после нескольких вылазок теперь он назначен за тем, чтобы следить за пленными аж в главном штабе Пожирателей, но это напрочь перекрывается тем, что основная цель наблюдения — грязнокровный школьник. И трагедия тут в том, что этот школьник силён настолько, что никого сильнее парень в жизни не видел.       Буквально вчера, когда парень спрятался под всеми известными ему чарами в одной из пустых камер, он стал свидетелем подготовки засады его коллегами и оборотнями. Засады на грязнокровку. Парень уже мысленно его похоронил — один оборотень даже вне оборота уже является ой какой серьёзной угрозой даже для взрослого мага, что уж тут говорить о школьнике. А тут не один оборотень, а семь, и примерно столько же егерей.       Однако грязнокровка их просто сжёг за секунду каким-то голубым пламенем и просто пошёл обратно в свою камеру.       Бедный егерь очень долго приходил в себя, а когда мимо камеры прошёл грязнокровка, облик которого ну вообще не соответствовал никаким понятиям о грязи, позоре, паразите и прочим эпитетам, так любимым его коллегами и Пожирателями, парень не двигался ещё минут десять, да и дышать старался как можно реже.       И теперь он вновь дежурит, наблюдает и старается настолько слиться со стеной, что аж в мыслях крутит фразу: «Кирпич, кирпич, кирпичик, а вовсе я не маг, возможно не заметит так меня этот мудак».       Но вот, без всяких звуков и почти без эффектов, посреди коридора подземелий появился этот грязнокровка. Он спокойно, но быстро двигался к своей камере — хотя, какая это, к Мордреду, камера? — а пройдя мимо укрытия парня, мазнул по нему взглядом, явно заметив. И хорошего настроения этим не придал.       Как только грязнокровка зашёл в камеру, парень тут же взял амулет связи в руки и сообщил высокому начальству, что «орёл в гнезде». А уж когда грязнокровка начал вдохновенно что-то писать на пергаментах, на досках и вообще носился по камере счастливый, парень не на шутку испугался. Опять. И доложил, что грязнокровка что-то придумывает и выглядит предельно счастливым.       В этот момент проклятый грязнокровка словно бы вспомнил о занавеске и закрыл её. Всё. Теперь ничего не видно, что происходит.       — Как же бесит, — парень попытался заместить злобой испуг. — У него всё, а у меня, потомственного волшебника, шиш да дырка в кармане.       ***       Почти сутки! Сутки я потратил на расчёт контуров и прочего для своей особой куклы-марионетки. Зато результат был довольно шикарным.       Внешне — моя копия. Даже одежду выделил на такое представление. По факту же… Марионетка с каркасом, обтянутая синтетическим телом с фальшивой кровью. Разумеется, всё в рунах, контурах, связях; общую активацию вообще проводил ковкой. Имелся свой источник магии, пусть и не настоящий — просто передавал её от меня.       С передачей энергии вообще штука забавная получилась. Просто я задумался над тем, что контуры и чары на моих паучках работают автономно, но сигнал передают. Протеевы чары сигнал передают. Ещё ряд чар, связывающих объекты, передают сигнал, а некоторые чары так и вовсе постоянно питаются от волшебника или существуют, пока существует волшебник — передача энергии. Вот и попробовал принудительно передавать магию в предмет, чтобы он излучал эту магию.       Первые блины комом вышли комом, но потом я добился успеха — нужно было немного посчитать, подумать и убрать из мысли подобие трёхмерного канала связи. Конечно, можно сделать и в виде этакого канала передачи энергии, представляя этакий провод, но затраты будут расти с расстоянием, и уже метров сто между мной и объектом делают траты абсурдными. Пришлось просчитывать многомерность, убирая из уравнения расстояния и вообще привычную трёхмерность. Чуть мозг себе не сломал, хотя со стороны могло показаться, что я просто посидел, подумал и придумал. Ага, конечно.       В любом случае, прицепил контроль марионетки к моему кольцу от паучков — на нём же висит и лич, и пехота. Последнюю приходится по часу в день пополнять, всё-таки это со мной Пожиратели играются до прихода Лорда, а на личе и пехоте пытаются оттянуться вовсю, лишь чудом не разнеся дом Люциуса.       В общем, долго ли, коротко ли, но я в итоге проверил функционирование этой марионетки, собрал свои пожитки и попросту скользнул в нашу с парнями комнату в Хогвартсе, ложась спать. Да, время дневное, но плен — штука выматывающая, что ни говори.       Но…       Даже несмотря на некую усталость, долго поспать мне не удалось. Мозг словно бы специально разбудил меня за двадцать минут до начала первого занятия у МакГонагалл как у мастера и ученика, так что я, вздохнув, быстро оказался в душевой, приводя себя в порядок, переоделся в школьную форму, придал ей опрятный вид и с рюкзаком за плечом отправился через гостиную перед всеми, кто вернулся после ужина, на занятия.       Учитывая, что Снейп поручил Спраут сообщить на факультете, что я, якобы, уехал на практику, меня не ожидали увидеть. Но многим было не то чтобы плевать, просто, судя по слухам обо мне и о том, что меня не тревожат по мелочам, для всех моё появление было нормой. Какой? Раз вернулся, значит так надо.       А те, кому было интересно, долго думали, так что я покинул гостиную раньше, чем они решили поинтересоваться, что, как и почему.       Двигаясь по вечерним коридорам до кабинета трансфигурации, я изредка встречал учеников разных факультетов, праздно прогуливающихся либо куда-то спешащих. Моё отсутствие пару дней никак не повлияло, его даже не замечали, и это хорошо, ведь говорит об одном — на мне нет фокуса внимания, а значит многим плевать, что со мной происходит.       Двери кабинета трансфигурации были открыты. Неизменное убранство в виде многих плакатов на стенах, схемы для трансфигурации и прочее радовали глаз. МакГонагалл сидела за своим столом преподавателя на лёгком возвышении, вчитывалась в пергамент, а рядом с ней лежали две одинаковые стопки учебников.       За первой партой уже сидела Дафна. Именно к этому месту я и направился.       — Профессор, — кивнул я, переведя взгляд на Дафну. — Дафна.       — Гектор.       — Мистер Грейнджер, — МакГонагалл отложила пергамент в сторону. — Что же. Добро пожаловать, ученики.       Разумеется, никаких отличий от привычного по урокам трансфигурации отношения и выражения лица МакГонагалл не было — строгость во взгляде и мимике, похоже, являются неизменными качествами профессора и не меняются от обстоятельств обучения учеников.       — На первом нашем занятии я хочу узнать ваш текущий уровень вообще и знания прошлых годов обучения. Так же вам придётся отвечать на вопросы седьмого курса включительно, как и показать некоторые практические навыки. В том числе и углублённого курса трансфигурации.       Убедившись, что мы всё услышали и поняли, при этом не возмущаемся и не вздыхаем печально, МакГонагалл продолжила.       — Процесс обучения по программе подмастерья трансфигурации строго регламентирован, пусть и не столь прямолинеен, как школьная программа, — говорить важно и строго — неизменная привычка МакГонагалл, и я не устану это подмечать, ведь даже Снейп чуть более переменчив. — И отходить я от неё не собираюсь. Однако в ней учитываются индивидуальные качества, способности и предрасположенности будущего подмастерья. Если ученик способен, к примеру, легко и непринуждённо достигнуть мастерского уровня в трансфигурации живого в неживое, но неживое в неживое просто не хочет получаться в его руках, то на этом и будет делаться упор.       Взмахом палочки МакГонагалл слевитировала в нашу сторону стопки тонких пергаментных листов со множеством заданий как тестовых, так и требовавших письменного ответа.       — Программа обучения подмастерья куда более индивидуальна и основывается на ваших сильных сторонах. Школьная же — в попытках дотянуть слабые стороны до уровня сильных в попытках перекрыть максимальный пласт знаний общего материала. Итак, приступайте. И не думайте списывать — это не для оценки в зачёт, а для понимания, на чём мне следует сфокусироваться в вашем обучении. И да…       Взмахом палочки профессор слевитировала наши с Дафной блокноты с записями на соседние столы.       — Только ваша память и знания, молодые люди. Никаких справочников.       И понеслось. Это был в самом деле долгий вечер.       Тесты, тесты, тесты, вопросы, письменное изложение знаний и понимания оных, конкретные формулы, абстрактные формулы, схемы, типы изученных «явлений», методов трансфигураций, различные правила и законы, а потом практика. Практика по всем возможным направлениям, всем типам трансфигурации. Это ещё хорошо, что ограничивалась профессор лишь школьной программой с небольшой степенью углубления вглубь и вширь, так сказать.       Честно признаться, у Дафны академических знаний оказалось на мой взгляд самую чуточку больше, а мой давнишний подарок в виде браслета уже, как я вижу, вывел скорость и качество работы её мозга и мышления на очень высокий, недостижимый почти ни для кого уровень. Но я превосходил опытом колдовства в принципе, а мои бредовые для местных идеи и понимание магии как явления позволяли либо додумываться до сложных правил, либо игнорировать их своими хитрыми трюками. К слову, МакГонагалл с лёгкой, неуловимой улыбкой во время практической демонстрации так и обозвала мои навыки…       — Ваши хитрости и трюки в трансфигурации, мистер Грейнджер, — вот именно в этот момент она улыбнулась, — просто поразительны, признаю.       — Благодарю, профессор.       — Однако, — и вновь строгость в лице. — Что звание подмастерья, что мастера, подразумевают не только силу волшебника и пару хитрых уловок, выводящих умение на должный уровень. В первую очередь это знания, мощная академическая база.       Махнув рукой без палочки, она трансфигурировала все парты свободных двух рядов… во всё подряд, смешав все конструкции во что-то монструозно странное, при этом подвижное, цельное, и больше это походило на какое-то боевое творение сумасшедшего химеролога-механика, любителя насекомых, цель которого ещё и деморализовать врагов.       — Некоторые из ваших трюков известны мастерам, — говорила она, пока трансфигурированная дичь исполняла вполне осознанные и запрограммированные действия по устрашению неустрашимых в нашем с Дафной лице. — Но они пришли к ним не со скандачка, а при системном изучении многих и многих знаний.       МакГонагалл вновь махнула рукой, и конструкция вновь стала партами.       — К сожалению, даже если вы трансфигурируете стул в дворец, показав уровень силы много выше мастерского, вам не дадут даже подмастерья. И да, я понимаю, мистер Грейнджер, что вы со своим видением магии и трансфигурации в частности благополучно игнорируете многие пласты знаний в этой дисциплине, переводя её в разряд волевой магии, заклинаний. Однако трансфигурация — наука о точных вычислениях, формулах и схемах, о дисциплине разума и способности всё это держать в голове. И знать. Очень много знать.       Так как письменная и практическая часть подошла к концу, МакГонагалл выдала нам с Дафной те самые стопки книг, которые я заметил на её столе ещё в самом начале.       — Изучайте, молодые люди, — МакГонагалл вновь улыбнулась лишь уголками губ. — В основном здесь сухой и доступный материал по разным направлениям трансфигурации уровня подмастерья. Ещё больше отсылок на другие работы. Всё есть в библиотеке Хогвартса.       — Профессор, — Дафна складывала книжки в свою сумку, как и я. — А что вы скажете насчёт той нашей работы?       — Работа крайне мощная, очень хорошая, — похвалила нас профессор уже с настоящей улыбкой. — Но многое в ней строится на допущениях, пусть и на удивление правильных. Когда вы изучите весь предложенный мною материал, как и дополнительную литературу, а мы с вами как следует закрепим всё на практике… Вы поймёте, как и на каком основании обосновать каждый штрих и линию в вашей работе. И когда вы это сделаете, мы с вами смело перейдём уже к мастерскому уровню.       — Интересно, — задумался я, сложив последнюю книжку в рюкзак, как и наши личные принадлежности и блокнот. — А Чары столь же теоретезированы?       — В меньшей степени, мистер Грейнджер, — ответила МакГонагалл. — Если вам интересно, вы можете проконсультироваться у профессора Флитвика. Но я могу вам ответить. Чары намного больше ориентированы на практику и умение конструировать новые чары. Разумеется, в Чарах так же важны формулы и понимание того, что вы хотите сделать, но упор в них на жесткие алгоритмы движения палочкой, точные слова и жесты, которые формируются как раз на формулах и вычислениях.       — Проще говоря, — резюмировал я и так известные мне догадки, но теперь уже подтверждённые опытным волшебником, — трансфигурация — это о силе разума, а чары — о ловкости рук.       — Очень поверхностно, но при этом очень правильно.       — Но что же тогда заклинания?       — Всё понемногу, — крайне просто ответила профессор. — Но в целом, если упрощать так же, то это воля, вера и магическая мощь.       Посмотрев на часы на углу стола, МакГонагалл встала, тем самым говоря нам об окончании занятия.       — Время уже позднее, вам пора готовиться к скорому отбою, молодые люди. И, мистер Грейнджер…       — Да?       — Вы остаётесь в замке или снова в «плен»?       — Вы знаете?       — Разумеется. И крайне не одобряю вашу импровизацию. Это крайне безответственно и легкомысленно, что не соответствует образу взрослого, приличного волшебника. И будь вы учеником моего факультета, я бы на правах декана и замдиректора запретила бы вам быть… в плену.       По лицу МакГонагалл можно было прочитать лишь одно: «Какой бред я сейчас сказала?».       — Не переживайте, — улыбнулся я. — Вопрос с пленом решён. Но публично появляться я не буду. Пускай шпионы Тёмного Лорда думают, что я там.       — Это правильное решение. Северус посвятил меня в детали, и я рада, что вы не заблуждаетесь в том, что из себя представляют те волшебники. Доброй ночи.       Мы с Дафной покинули кабинет и, не останавливаясь, пошли по безлюдным коридорам замка. И шли мы, не сговариваясь, на восьмой этаж. Молча.       Только на седьмом этаже Дафна выдохнула.       — Никогда ещё я так много не работала над трансфигурацией. Честно говоря, я даже не думала, что столько знаю и могу так хорошо трансфигурировать.       — Но мы ведь не раз просчитывали то безумие, что называется нашими проектами?       — Да, но там как-то… — Дафна свернула к тайному проходу на восьмой, вызвав вопрос в моём взгляде. — Восторг и энтузиазм. Не задумывалась.       Достав палочку и наколдовав секретные чары на гобелен, Дафна открыла проход, а немой вопрос на моём лице так и не исчез.       — Люмос… — я даже привлёк к себе внимание, произнося заклинание и, более того, используя палочку.       — Все проходы на восьмой этаж под сигнальными чарами и слежением. Не знаю, кому это надо, но их там такой сумбурный ворох, что даже Пэнси за голову схватилась, как почувствовала их.       — Такие сложные? — не мог я не удивиться появлению таких талантливых деятелей. Не Флитвик же балуется?       — Да нет, всё как раз наоборот, — ухмыльнулась девушка. — По словам Пэнси, там какие-то… кхм… рукожопы накрутили такого, что сам Мерлин теперь не разберёт.       — Терзают смутные сомнения, — протянул я на старый манер Драко, — что это проделки Поттера и его клуба противостояния.       — Кстати, вполне возможно. Берёшь пятёрку энтузиастов, говоришь им колдовать на область сигналки и следилки, и они самозабвенно закручивают все свои чары и заклинания в узел феноменальной нелепости.       — И работает оно лишь чудом чудесным.       — Не иначе, — согласилась Дафна, а мы как раз вышли из тайного хода.       Восьмой этаж пустовал. Интереса ради я запустил мощные Ревелио. Волна магии прокатилась по всему этажу словно ударная волна, но никого не выявила.       — А возможно, это радикалы-детишки ищут противостояния, — продолжил я мысль, пока мы шли к гобелену с троллями.       — Не исключено.       Дафна создала дверь в Выручай-Комнату, и мы зашли внутрь.       Гостиная в стиле Дафны встретила нас уютом, приятным оформлением, диванчиками и креслами, камином, столом с провиантом и напитками, и благими матами. Да-да, именно так. В секции этого помещения, отведённого для работы и тренировок, где стояли рабочие столы, доски и прочие принадлежности для всего, пожалуй, кроме зельеварения, стояла Пэнси, разглядывала записи на столе, большие развёртки пергамента на пюпитрах и растянутые на кронштейнах, испещрённые формулами и схемами, жестами и завитушками, колдовала что-то в манекен.       И зачем так возмущаться? Получается же. Бедный манекен, честное слово. Пусть он и самовосстанавливающийся, но это не повод так сильно разносить его в клочья. Как и стену. Раз за разом и совершенно новым образом. И это только за то время, которое мы с Дафной шли по гостиной к Пэнси.       — Мордредов бред замшелых старпёров! — Пэнси негодовала. — Будь проклят тот день, когда эти бракоделы решили, что их потуги — гениальный шедевр!       Указав палочкой на другой манекен, Пэнси за долю секунды совершила замысловатый микрожест кончиком палочки, но при этом он был настолько витиеватый, что даже я удивился скорости и точности его создания.       Что-то сверкнуло тьмой, что-то куда-то полетело, манекен и всё вокруг разворотило словно взрывом появившейся теневой звездой остроконечной, или что это, при этом помимо осколков и пыли в сторону разлетелись ещё и какие-то серпы тени. Хорошо, что не куда попало, а по направленному конусу от заклинателя.       — Мордреда мне в душу! — Пэнси отстранилась назад, прикрываясь рукой и стоя в полоборота. — Это вообще не так должно работать…       — Привет, разрушитель, — махнул я рукой, привлекая внимание девушки, пока Дафна направилась к диванам, чтобы сбросить сумку и мантию, оставаясь в школьной форме. — Как успехи?       — Привет. Как видишь, — Пэнси обвела рукой сотворённый ею беспорядок, который, к слову, начал собираться в кучу и восстанавливаться. — Они есть, но явно не те.       — И в чём проблема? — я положил рюкзак на один из стульев рядом со столами.       — Та магия тени, которая теперь есть, абсурдно всё меняет. Я уже побаиваюсь использовать чары и заклинания из нашего арсенала.       — Просто уменьши частичку тени в своей магии до минимума. Скажем так, одна капля на стакан воды.       — Это ведь слишком мало.       — В самый раз.       — Ну нет. Это абсурд.       — Хм… Ладно, — пожал я плечами. — Даф!       — Да?       — Хочешь покажу чудо из чудес?       — Ну не при Пэнси же, — и наигранно, но очень правдоподобно смутилась, сервируя стол для чаепития.       — Э… — всё, что я мог сказать под смешки Пэнси. — Ладно. К такому меня жизнь не готовила. Это было неожиданно.       Усмехнувшись, почесал висок.       — Похоже, — продолжил я мысль, — надо мной начали издеваться. Тем не менее, вопрос в силе.       — Ну разумеется, — уже нормально ответила Дафна. — Мог бы и не спрашивать.       — Не будем медлить, — я жестом трансфигурировал верхнюю одежду в виде мантий с капюшонами, разумеется, с рунами защиты и прочим, слевитировав их девушкам. — Не будем тратить времени на сборы. Туда и обратно.       Вопросов девушки не задавали, готовы были через пару секунд и подошли ко мне.       Пришлось как следует сосредоточиться. Миг, скольжение дольше обычного, и вот мы на побережье. Закрытый пляж-бухта, море, чистое небо, рассвет горит огнём.       — Эм… Где мы? — Дафна с интересом, как и Пэнси, оглядывали всё вокруг.       — Восточное побережье Австралии. Какая-то бухта, немного магическая, обычных людей тут нет, как и чар. Есть что-то интересное, но это потом.       — И откуда ты знаешь об этом месте? — Пэнси развернулась ко мне.       Мы выглядели немного странно в глухих чёрных мантиях и капюшонах на фоне рассвета, моря и вообще-то тёплой приятной погоды.       — Феникс наблюдает за родителями, — пожал я плечами, — за их безопасностью. Ну и заодно исследует территорию. Но мы тут не ради пейзажей, хотя…       Всмотревшись в морскую гладь и вообще красоты, я вдохнул свежий воздух.       — Не помешает и секунда расслабления. Но потом, по желанию. Мы тут для наглядности. Итак…       Достав палочку, я указал ею в небо.       — Простое погодное заклинание. Вызывает лёгкую облачность. Сила… хм… вложу стандарт ударного Ступефая ученика седьмого курса. Среднестатистического.       Без слов просто создал в голове нужный образ и формулы, без жестов запустил в небо быстрый серо-голубой сгусток. Он устремился вверх быстрее любой ракеты. Я бы даже сказал, что это походило на пушечный снаряд.       Через пару мгновений над нашими головами появился еле видимый эпицентр создания полупрозрачных жиденьких облачков, расходившийся по области кругами. Однако в итоге получился круг из жидких перьевых облачков, похожих на круги на воде. Пара километров в диаметре, не более. И их быстро сломало и начало уносить ветром.       — Не впечатляет, — Пэнси смотрела в небо, капюшон спал с её головы, так же как и у Дафны.       — У тебя есть Тень, — заговорил я. — У меня есть кое-что другое.       — И что же? — обе девушки перестали наблюдать за феноменально скучной картиной на небе, переведя взгляд на меня.       — Я назвал это Штормом. Кстати, есть вероятность, что на этот мой трюк явится один мой знакомый. Или знакомая? — тут я реально задумался.       Раз Бинеси несла яйца, то она это она, а не он, ведь так? Как ни странно, об этом я никогда не задумывался.       — Теперь, — я вновь поднял палочку к небу, — представим, что сила заклинания была равна ста процентам. Заменим один процент на Шторм.       Сказано, сделано.       Сгусток заклинания теперь, казалось, нёс в себе электроразряд. Столь же быстро, как и в прошлый раз, он достиг определённой высоты, очень большой, к слову, и…       Буквально разорвался крайне быстро разрастающимися, плотными, чуть ли не чёрными грозовыми тучами, набиравшими плотность и густоту буквально на глазах, а область покрытия увеличивалась так, что стремительно уходила к горизонту. Хорошо, что это всего лишь обман от перспективы.       Формой это всё так же были круги на воде, но абсолютно непрозрачные, тяжелые, ещё и начали закручиваться в спираль. Проблеск молнии в тучах. Другой, третий. Засвет от молний начал перекатываться от центра зарождающегося вихря к краям грозового фронта.       Девушки тупо смотрели вверх.       Сверху на нас буквально обрушился холодный ветер, вытесняя теплый воздух и давя. Поверхность моря становилась беспокойной, в бухте разлетался песок, начали немного гнуться деревья.       Небо над нами и там, вдали, начало словно заволакивать туманом.       — Кажется, — усмехнулся я, говоря довольно громко, перекрикивая ветер, — дождик собирается.       Взмахнув палочкой, создал вокруг нас купол от дождя, а через пару секунд на нас обрушился самый настоящий тропический ливень. Немного заглушив шум магией, посмотрел на девушек.       — Пойми правильно, — обратился я к Пэнси, а девушка, как и Дафна, нехотя оторвалась от созерцания неба и облаков. — Та магия, что является воплощением чего-то, какого-то явления, и идёт от души, совсем на другом уровне от тех крошечных обрезков, что достаются волшебникам по наследственной линии через тело.       Похоже, нужно сменить обстановку, ведь судя по лицам девушек, сейчас они не совсем готовы воспринимать информацию. По крайней мере Пэнси. Дафне мои выходки становятся привычны.       Постояв ещё немного и понаблюдав за штормом, который, к слову, постепенно сходит на нет, мы решили уходить.       — Не появился, — выдохнул я. — Логично…       Это ведь не чистая бесформенная энергия шторма была, а просто заклинание с капелькой энергии. Бинеси могла и не почувствовать даже.       Стоило мне взять девушек за руки, как недалеко появились вспышки аппарации, из которых повалили волшебники с палочками наготове. Ну, не объясняться же с ними? Потому я просто скользнул обратно в Хогвартс, причём в Выручай-Комнату не вышло, мы же её покинули все. Так что пришлось создавать её вновь.       Решив оставить лекцию после чаепития, мы расселись за столом и приступили, собственно, к ночному перекусу. Ликбез придётся проводить капитальный. Но что поделать? Сам эту кашу заварил.       ***       Многое в Хогвартсе не является для меня секретом, однако всё-таки несколько тайн не дают мне покоя.       Самая очевидная — как так получилось, что стоило только Снейпу разрешить нам с Дафной заниматься своими экспериментами, пускай и в строго отведённых местах, предварительно обеспечив безопасность, как мы тут же перестали даже думать в сторону экспериментов.       Ведь в самом деле, нам раньше постоянно нужно было место для опытов, исследований, порой немного опасных, самую малость, но всё же. И что теперь? Они оказались каким-то чудным образом задвинуты на самые задворки потребностей. Почти.       Второя тайна — как так получилось, что мы теперь занимаем Выручай-Комнату практически постоянно. Это никогда не было любимым нашим с Дафной местом, если не считать случаи для глупостей да близости, которые и то происходили раз в миллениум, полностью нас этим удовлетворяя?       Да сюда даже клуб анонимных любителей революционных движений за свободу угнетённых и не очень посещают это место реже, чем мы теперь.       Хотя, вторая тайна не такая уж и тайна, если подумать. С нашими успехами в магических искусствах, как и говорила Пэнси, мы и вправду значимо, ощутимо и очевидно откололись от подавляющего большинства учеников, в том числе и от сверстников. И если Дафна и Пэнси, как слизеринцы, имели и без того не особо большой круг знакомых и общения, то я, по сути, откололся от всего потока. Нужно будет продумать программу мероприятий по возврату в это общение.       И нет, мне подобное психологически без надобности, однако одна истина остаётся истиной — это неплохие знакомства. Кто-то подумал бы, зачем мне знакомства посредственные на фоне того же Асманда, но тут есть одно большое «но» — в локальном масштабе это знакомства действительно хоошие, а значит и полезные, а раз я пока что не вижу в планах переезда из этой страны, не считая временного отсутствия по разным причинам, то и местные связи мне нужны.       И вот все эти пространные мысли крутились в моей голове, пока я пытался сообразить, о чём конкретно раговаривать с Пэнси и Дафной касательно «особой магии». Но, тем не менее, за чаем и перекусом мысли устаканились и пришли к определённому знаменателю, тем более в общих чертах рассказывать особо и нечего. Всё-таки рукописи и фолианты по данной теме из библиотеки Имперской Академии в моей памяти не отложились, разве что самыми важными тезисами.       — Итак, — первым заговорил я, как только мы утолили первый голод. — Начнём нашу короткую импровизированную лекцию. Надеюсь, вы не будете спрашивать, откуда я это знаю, ибо и молчать мне не хочется, и врать не буду.       — Излагай, Мерлин ты наш, — Пэнси даже демонстративно выудила блокнотик непонятно откуда, да и перо такое, длинное-длинное, явно показушное и созданное для издевательств над другими.       — Записывать нет нужды, нужно просто осознать.       — Тц, — шикнула девушка, убрав письменные принадлежности. — Ладно.       — Всё предельно просто, — встав из-за стола, я хотел было манящими чарами притащить одну из меловых досок, но плюнул на это, попросту трансфигурировав оную.       — Все волшебники с рождения обладают магией, а точнее, ею обладает их душа. Но откуда она её берёт?       Магией изобразил меловой кружок на доске.       — Берётся она от связи с измерением магии, скажем так.       — То есть? — вместо Пэнси вопрос задала Дафна.       Судя по их переглядкам, Пэнси без слов делегировала полномочия задавать вопросы Дафне, а сама будет слушать и осознавать. Или как минимум запоминать. Может она и любит эхидничать и острить, но когда надо она жадна до деталей, и мне даже кажется, что она способно запомнить траекторию падения пылинки, а потом найти эту пылинку среди прочих.       — Хм… — стерев меловой кружочек, я нарисовал белого схематического человечка, контур, словно это форма для печенья. — Тело волшебника.       — Похож, — покивала Пэнси, от чего получила даже от Дафны укоризненный взгляд.       — Вот это… — я создал внутри белого контура голубой контур. — Душа. А это… — вокруг белого контура я создал размытый оранжевый. — Энергетика. И все они взаимосвязаны.       Пэнси всё же решила даже зарисовать это дело.       — Я бы хотел, чтобы это оставалось тайной. До подобного многое грамотные волшебники-исследователи догадываются, конечно, но от распространения этой информации лучше никому не станет. Как и пользы не принесёт.       — Да я для себя. Не каждый раз есть возможность перерисовать твои высокохудожественные шедевры.       — Ладно, поехали дальше. Магия зарождается именно в душе, и именно от души через тело и по энергетике она проходит в мир и позволяет творить чудеса. Не буду углубляться в особые тонкости, на понимание это не повлияет никак. Представим, что магия в душе зарождается в какой-то неизмеримо маленькой точке.       Создав эту точку в середине голубого контура, я указал на неё, призвав свою палочку из кобуры.       — Будем считать, что вот тут в мир приходит магия. Через нас. Однако, откуда она берётся вот… — я постучал палочкой по точке на доске, — …здесь?       Молчание.       — Вопрос явно риторический, — улыбнулась Дафна.       — Пожалуй, — кивнул я. — Как вы помните по вашей сумасбродной попытке отправиться меня спасать в другой мир…       Девушки аж синхронно закатили глаза в немом укоре меня любимого, мол: «Ну не начинай, а».       — …наш мир далеко не единственный. Но помимо таких вот параллельных миров, похожих на нас, или даже идентичных, где просто, например, ты, Пэнси, сделала три шага по комнате, а в нашем два… В общем, существуют и совсем иные миры. Иные измерения.       — Теории о множественности измерений я изучала, — кивнула Пэнси, немного удивив Дафну. — А что? Это обязательный аспект для работы с чарами Незримого Расширения. нельзя играться с пространством, оперируя лишь тремя материальными измерениями.       — Какая… — Дафна замялась с комментарием, — …неожиданная академическая осведомлённость.       — Я не тупая, — надулась Пэнси. — Просто немного безрассудная. Да ты и сама изучала эти теории для своих рунных экзерсисов. Причём давно. На их основе и на кровати своей накрутила контуров, что аж у Бабблинг бы глаза задёргались.       — Минус пять баллов Слизерину, — чистейшим оразом скопировал я Снейпа, — за посторонние разговоры на лекции.       — Хорошо, профессор Грейнджер, — смиренно кивнула Пэнси под улыбку Дафны.       — Продолжим. В общем, существуют не только пространственные измерения, но вообще любые. Для любого процесса, явления и самой нелепой нелепости. Уверен, найдётся измерение розовых пони, кушающих радугу и какающих бабочками.       — Какое прекрасно омерзительное опошление розового цвета, — скривилась Пэнси, стоило только ей представить эту картину.       — Какое есть. Но вернёмся к нашим баранам. Магия берётся из измерения магии, — я создал на доске линию, должну обозначить связь от точки до измерения, но я просто увёл её за границу доски. — Но что такое магия?       И молчание, разумеется.       — Магия — это энергия, которая одинаково хорошо подходит для воплощения вообще абсолютно любых чудес, процессов, явлений, изменения мира по воле волшебника. Ну или одинаково плохо подходит, тут уж смотря с чем сравнивать. Но она абсолютно универсальна. Хочешь огонь? Инсендио. Хочешь воду? Агуаменти. Любая прихоть, абсолютно, знай только направлять её в нужное русло.       — Это-то понятно, — покивала Пэнси, ведь объяснения сугубо для неё, а Дафна вольный слушатель, хотя слушает не без интереса.       — Эта универсальность, — продолжил я, — является причиной существования фоновой магии. Такая магия, энергия, стремится воплотиться во что угодно, если ей не задавать направление. Но когда вокруг много колдовства, много магии, много волшебников и волшебных предметов, магии становится много, а возможностей воплощения меньше. Вот и фон.       — Допустим. Ты давай же, Мерлин, ближе к сути.       — Откуда берётся Тёмная Магия?       — Известно, — кивнула Пэнси. — Обычная искажается эмоциями, болью, мучениями, пытками.       — Верно. Но есть и вариант того, что по какой-то аномальной причине — а местные волшебники изначально все «нейтралы», обычные — у души появляется связь с измерением тьмы. В итоге тёмная магия не влияет пагубно на такого волшебника.       — То есть, второй источник магии.       — Да, Дафна. Однако, доступ к источнику делает сразу несколько вещей. Такому волшебнику не нужно всяких пыток и подобного, чтобы извратить нейтральную магию, причиняя ещё и себе вред. Почему вред себе? Ни душа, ни тело, ни энергетика не созданы для этой энергии, а она очень… токсична по своей природе. Из-за того, как она получается. А такой волшебник, имеющий связь с измерением тьмы, сам по себе развивает тело и энергетику так, чтобы эта энергия была для него естественной.       — Я, конечно, не глупая, — Пэнси задумалась, — Но у меня появляются вопросы. Правда, я пока даже не поняла, какие именно, но что-то наклёвывется.       — Прекрасно. Даф, ты же помнишь Эмбер?       — Разумеется.       — Она именно такой волшебник. Технически, она Тёмное существо.       — Типа обортня? — ухмылнулась Пэнси.       — Не, те просто калеки, которые из-за своей калечности становятся попросту безумными тварями. Будь оборотни истинно тёмными существами, они не были бы такими безумными. Вообще, изначально тёмные существа вообще никак не отличаются от любых других, и пытки, убийства и прочая чернуха им противна ровно так же, если не сильнее.       — Вот что-что, но в это я не поверю, пока сама не увижу, и баста.       — Как знаешь. Следующий момент. Если нейтральную энергию искажать всеми этими методами, то искажение всё равно не будет полноценным. Например, мы взяли сто единиц нейтральной магии. Используя Круцио, мы исказили десять процентов магии. Казалось бы, очень много. Но нет, качество искажения крайне низко. То есть реально качественной тёмной магии мы получим меньше процента, буквально капельку.       Призвав манекен с тренировочной части комнаты, я отодвинул его к стенке.       — Итак, на примере с Тёмной магией. Авторское заклинание, не скажу чьё, не мой секрет. Используем негативные эмоции для искажения магии. Разгвор пойдёт о тех же десяти процентах.       Взмахнув палочкой, направил в манекен Сектумсемпра, разумеется, накачав тёмной магией через искажение эмоциями на десять процентов.       Крайне быстрая искра-сгусток ударила по манекену, чуть его качнув и порезав в трёх местах.       — Без накачки, — я повторил, вот только заклинание не получилось вообще. — Как видите, ничего вообще. А теперь, десять процентов от связи с нужным измерением.       Я вновь создал Сектумсемпра. Искра была мрачно фиолетовая, намного быстрее, чуть ли не превратившись в тусклый росчерк даже в моём восприятии. Манекен нашинковало в салат произвольными кусочками, стену чуть не нашинковало тоже. К слову, удивительно прочные стены в этой Выручай-Комнате, ещё и сами восстанавливаются.       — Результат видите сами. те же десять процентов. Теперь двадцать.       На этот раз Сектумсепра сработала как разрывной снаряд, превратив манекен в опилки, которые ещё и стену изрешетили, словно пескоструй, только не из песка, а из булыжников.       Я тут же восстановил манекен.       — А теперь двадцать пять.       На это раз Сектумсемпра стала фиолетовым клинком, прошившим манекен и вышедшим из него десятком лезвий. превратив манекен в ежа, при том он даже начал немного разлагаться материально.       — Эй! Это другое заклинание! — сразу вскочила Пэнси, обвиняюще указывая пальцем на меня и на манекен.       — То же самое. Просто пошло искажение эффекта, заложенного в форму заклинания, изза насыщенности и чистоты энергии тьмы. Это авторское заклинание чертовски стабильное, при этом простое функционално, потому эффект получился только на двадцати прцоентах, и чем выше концентрация тёмной магии, тем сильнее будет эффект искажения. И менее предсказуемый.       — Но… Погоди-ка… — Пэнси уставилась на меня с подозрением во взгляде. — То есть… Я использовала чуть более пяти процентов, и заклинания из семейных архивов делали… всякое. Хочешь сказать, что мои предки бездари?       Дафна прятала улыбку.       — Заметь, я даже не подумал в этом направлении, а к выводу ты сама пришла. Но ты можешь быть не права. Сложность чар тоже влияет на то, при какой концентарции чистой энергии аспекта они начинают преображаться. Чары могут быть чертовски стабильными и грамотными, но сложными настолько, что посыпятся и при паре процентов.       Подумав мгновение, я пришёл ещё к одному выводу, который и поспешил озвучить.       — Возможно, твои предки составляли чары так, чтобы выжать из своей сопосбности максимум, а сами чары сделать неповторимыми? Учитывай, что телесная предрасположенность стольже не эффективна, как и извращение пытками обычной магии.       — То есть, те же «меньше прцоента» по отношению к чистой?       — Именно. Кстати… — я перевёл взгляд на Дафну. — Тут до меня дошло же. Только что.       — До меня тоже, — покивала она грустною. — Мы поливали чары и заклинания, как и руны, магией Смерти слишком… со слишком большим энтузиазмом.       — Да, — даже я немного приуныл, помассировав переносицу пальцами. — И Эмбер тоже хороша, поняла же, что у нас за особенность. Могла бы намекнуть.       — Не знаю о чём вы, но могу догадаться. Но буду молчать.       — Ладно, потом порефлексируем, — взбодрился я. — Итак, Пэнси, ты поняла суть того, по каким причинам у тебя может мало что получаться со своими родовыми чарами?       — Да поняла, поняла. А ещё я поняла, что у меня край непаханный работы. Теперь, имея возможность использовать тень на максимум…       — Пока не имея таковой, — ту же поправил я девушку.       -… я могу… Да я же условно, не будь занудой. Потенциально могу, если вам двоим так легче. Потенциально могу создавать мощнейшие и уникальнейшие чары. Но мне их надо будет создать заново.       — Именно. А ещё рекомендую пошевелить фантазией как следует, и придумать ещё какую-нибудь энергию, что будет полноценно сочетаться с тенью по всем возможным аспектам и направлениям. Комбинирование всегда сильнее…       Для демонстрации я решил использовать пять процентов Шторма и пять процентов тьмы. Палочку на изготовку…       — По пять двумя видами, заклинание прежнее, — сказал я и отправил в манекен Сектумсемпра.       Фиолетово-голубой сгусток со скоростью молнии ударил в манекен, тут же превратившись в сеть фиолетовых молний к другим манекенам поодаль. Миг, и они осыпались крупно порезанным деревянным салатом.       — Как-то так.       — Это… Опять думать… — Пэнси сокрушенно впилась в бедовую голову руками, уперев локти в стол. — Какая же я несчастная. Вот не знала бы вас двоих, жила бы дальше себе прекрасной легкомысленной дурочкой.       — Ничего, лишним не будет…       По связи с кольцом пришла информация от Лича.       — Секундочку, — я отошёл и присел на кресло, ничего не объясняя.       Что происходит в доме Люциуса? Преинтереснейшие события, должен я отметить. Помимо того, что «Сопротивлянты» предприняли очередную попытку штурма второго этажа, выкуривая оттуда пехоту-марионеток и лича, так это оказалось отвлечением внимания, а основная цель — склад со спиртными напитками в левом крыле подвалов. Там я выставил неплохое охранение с ловушками и прочим, демонстративно заминировав три бочки элитного огневиски. Долохов, к слову, вообще ухахатывался со всего происходящего, но талант полководца продолжал проявлять сквозь смех и слёзы.       «Дегенераты» поспорили с троллями о том, кто охотится на волшебных оленей, что каким-то чудом повадились проникать на территорию Мэнора — не дома, а всех этих сотен гектар земли, холмов, лесов и прочего — и получили звездюлей прямо как на гобелене с троллями в балетных пачках. Ещё и от великанов получили, чтобы не мешали камлать и жевать «корова голова». А будут мешать, великаны будут жевать уже «человека тупой голова». И я даже был согласен с великанами — нужно быть реально тупым, чтобы с такими способностями лезть на них.       Но самое важное… Люциус, Нарцисса, Беллатрикс и пять разодетых в чёрное Пожирателей пошли встречать делегацию вампиров. Разумеется, я пристроил к ним шпиона-паучка, который очень удачно прятался на самом Люциусе.       — …не понимаю, — говорил хозяин дома, — где мы их должны разместить, когда дом превратился в какое-то игровое поле для Долохова и Грейнджера?       — Ты хозяин, — ворчала Беллатрикс, при это умудряясь улыбаться, пока они шли куда-то, наверное к месту, назначенному координатами для портала. — Вот как хозяин дома и придумай что-то.       — Хозяин, конечно. Даже жизни своей я не хозяин. В доме бардак, в стране бардак, теперь вампиры. Кто хоть, знаешь?       — Нет, — мотнула головой Беллатрикс. — Надеюсь, мы с ними поладим.       — Или Грейджер их прикопает. Вон, мы уже сколько оборотней и егерей досчитаться не можем. Тёмный Лорд будет очень недоволен.       — Хватит ныть, Люциус, — скривилась Беллатрикс. — Как только Тёмный Лорд разберётся с тем, что хочет от этого грязнокровки, он у нас сразу ответит за всё.       Ну да, конечно же. Свои душевные порывы я уже подуспокоил, так что в случае необходимости просто прилечу туда фениксом, и выжгу всё чёрным пламенем, а особо стойких окаменею взглядом василиска — эта чудная функция вполне пробудилась у формы-дракона.       Волшебники дошли до полянки и остановились, ждали.       — Гектор? — голос Дафны отвлёк меня в реальности, так что я отодвинул немного в подсознание трансляцию с паучка. — С тобой всё хорошо?       — Да, просто поучаю инфомрацию от одного из паучков из логова Пожирателей.       — Что-то важное?       — Да. Они ожидают визита вампиров. С проживанием.       — Вот как… Ладно, не отвлекаем, — и утащила Пэнси в сторону.       Мне же оставалось только вновь погрузиться в наблюдение.       Тишина на поляне, только ветер шелестит в сухой траве. Надо же, какое разнообразие климатических зон на территории Малфой Мэнора. Может тут и полноценные тропики где есть? Тролли с великанами же нашли себе скалы с ледником.       — …в следующий раз, — доносился до меня тихий голос пожирателей, — короче, обходим лича с задних полусфер, ты кидаешь подрыв пола на осколки, я кидаю перегрузку щитов на молнии, ты — осколки и пыль в воду. Мелкого отправим реверсировать рунные комплексы. Зуб даю, он на рунах работает…       — Тише там! — рявкнула Беллатрикс. — Вы хоть и мои сверстники-друзьяшки, но с вашими игрищами реально достали уже!       — Всяко лучше, чем по лесу скакать, — буркнул второй. — Мы же не в лесу действовать будем. Мы вообще в лесу никогда не действуем.       — Мне сказано вас тренировать — я вас тренирую. С претензиями и предложениями — к Тёмному Лорду.       Разговор был прерван почти невидимым мгновенным росчерком портала. двадцать восемь существ в тёмных одеждах и мантиях-плащах с капюшонами. Очевидный лидер стоял впереди всех, но не отличался ни ростом, ни шириной плеч, и если первый был средним, то шириной плеч лидер явно не выдался.       — Приветствую в доме семьи Малфой, — первым вперёд вышел Люциус. — Можете чувствовать себя как дома, но устраивать конфликты и междуусобицы у нас не принято, как и вредить остальным гостям.       — Мы это учтём, Люиус Абраксас Малфой, — раздался грудной женский голос от фигуры лидера, лицо которого до сих пор было спрятано капюшоном. — Не представишь нас тем, кто не скрыт под маской?       — Моя жена, Нарцисса Малфой, — Люциус посмотрел в сторону Нарциссы, и та поклонилась. — И её сестра, Беллатрикс Лестрейндж…       Теперь уже кивнула Беллатрикс. Да, никаких высокосветских выкрутасов, реверансов и прочего, так приветствующегося в высшем свете, но совершенно неуместного в данной ситуации.       — Разрешите уточнить, какие конкретно условия вам предоставить для жизни? — продолижл Малфой. — Мы можем предоставить многое, но слишком эксклюзивное, боюсь, не в наших силах.       — Не стоит беспокоиться, мистер Малфой, — говорила всё та же женщина, подходя чуть ближе, пока остальные вампиры просто стояли позади неё. — Нам подходят практически любые условия, и только лишь изобилие дневного света доставляет неудобства. Разумеется, как разумные существа, мы приветствуем комфорт во вполне понятных его воплощениях. Я бы даже сказала, обычный, человеческий.       — В таком случае, мне есть, что вам предложить и где вас расположить. Вариантов даже несколько. Вот только…       Они находились буквально в ста метрах от дома, на полянке в рощице, в которой неплохо бы было поставить беседку, ведь отсюда открывался вид как на особняк, так и на приятные глазу пейзажи окружающей территории. И вот конкретно в этот момент произошло странное и непредвиденное.       Взрыв цветного дыма на втором этаже, разлетелись окна, цветастая искрящаяся пыль создала целое светопредставление в ночи, при этом гаснуть оно не хотело совершенно, ярко освещая красками многие десятки метров вокруг дома, если не больше.       — Еба-а-а-а… — разноцветное тело снарядом летело и вращалось, пока без всякого вреда не угодило в заснеженные кроны ближайших деревьев зимнего сада, устроив целую лавину теперь уже разноцветного светящегося снега.       — Долохофф-ф… — шипела Беллатрикс.       Тем временем ещё два волшебника, разукрашенных уже наполовину, просто сиганули в окно, с воплем: «Тикаем! Мы просчитали-и-ись!». Пока они летели до земли, в соседнее окно сиганул ещё один, полностью розовый, оставляя за собой раждужный шлейф, словно остаточный образ.       Неожиданные цепи вылетели из окна и перехватили беглецов в воздухе, ловко потащив обратно.       — Только не опять! — орал один из них. — Долохов! Сука! Я тебя прибью, тактик ты еб…       Крик полный праведного негодования исчез вместе с его источником во мрачных тёмных проёмах окон. В соседних окнах вовсю сверкали вспышки, искры, отзвуки битвы не прекращались ни на секунду.       В это время в противоположном крыле особняка три здоровяка, явно оборотни, вышибли дверь чёрного хода. Двое побежали вперёд, прикрывая отступление и готовясь отразить атаку преследователя с помощью волшебных палочек, пока третий тащил перед собой явно тяжеленную деревянную бочку, а за спиной его был большой рюкзак — пришлось приблизить изображение чтобы понять, что внутри рюкзака был различный провиант, причём сушёный. Наверняка, чтобы можно было больше унести с стобой.       По отступающим открыли шквальный огонь. Болше всего доставалось носильщику, а его товарищи никак не могли сблизиться с ним чтобы прикрыть и продолжить отступление — не угадали, снаружи ловушек не было, надо было прикрывать отступление с тылов.       — Мужики! — раздался крик носильщика, и тот кинул им бочку, достал палочку, крутнулся, отправляя в их сторону рюкзак, и поставил мощный и широкий купол Протего Тоталус. — Запомните Меня!       Мужики поймали груз, и видя, как щит Тоталуса прикрывает их от огня, бросились прочь.       — Мы запомним тебя! — орали они и бежали со всех ног в сторону рощи, а там уже, насколько я знаю после разведки с воздуха, можно скрыться и уйти от преследования вполне эффективно.       Тем временем явились преследователи. Ба! Да это же мои пехотные марионетки. Кривенькие, косенькие, но и в защиту могут, и арсенал рунических контуров для атаки есть, а энергоэффективность же мой конёк, вот и лупят как из пулемётов. Красота! Они за десяток секунд продавили Протего Тоталус, что очень даже показательно, ведь эта вариация щитов неспроста называется «Тоталус». В общем, продавили, а когда мужик вступил в бой, то его скрутили так и вовсе за пару секунд. Подбежали, связали, подхватили на манипуляторы, держа над собой, и браво так побежали обратно в мэнорм. Ать-два, ать-два. Но любо-дорого глядеть, честное слово.       Новоприбывшие стояли в шоке, Люциус покачивал головой, Пожиратели в масках тут же начали тихо обсуждать косяки тактики неудачников, попутно думая, как бы сделали они, а Беллатрикс… Ну, это Беллатрикс — она злилась, но великолепно, в её-то случае, сдерживала эмоции. Даже никого не обещала убить или запытать до состояния нестояния.       — Что у вас происходит такое… цветастое? — с любопытством спросила женщина-лидер вампиров.       — Я… — Люциус сдался на этом моменте. — Я задрудняюсь это объяснить так, чтобы это выгляело пристойно. Если коротко, Тёмный Лорд приказал захватить по возможности одного волшебника, но не трогать, не пытать, не тем более калечить или убивать.       — Совсем не трогать?       — От пары переломов никто не застрахован, — вместо ответа сказал Люциус. — Ну а волшебник очень способный. И творческий. И… вот.       Из кустов что были рядом, выбрался разноцветный, сверкающий блёстками Долохов, довольный как не знаю кто. Я с этой картины буду смеяться ещё долго, честно говоря, ведь этот облик вместе с сочетанием лёгкого безумия на лице и в улыбке было потрясающе ужасающим.       — Эк меня швырануло, согласись, Люц, — Долохов оттряхивал с себя ветки, снег, какой-то куст стряхнул с головы, но более опрятным он от этого не стал, и решающую роль в этом образе играли как раз цветастые последствия ловушек и магические блёстки. — О, у нас гости?       Перестав притворяться идиотом, Долохов одним движением палочки очистил себя и свой облик от последствий неудачного столкновения с ловушками и моим личем, представ перед всеми как порядочный и мрачный волшебник в чёрном.       — Позвольте представиться, Антонин Долохов. Можете считать, что у нас проходят тренировки в тяжелых моральных условиях, приближенные к реальности. Рекомендую занять восточный блок северного крыла особняка — оно ещё вообще никем не занято из-за отсутствия стратегической ценности.       — Прекрасно, мы будем иметь в виду, — ответила всё та же женщина. — И вот ещё…       Она подошла чуть ближе к люциусу и подняла перед собой руку. Мгновение, и мой паучок оказался в её руке, а фокус зрения сконцентрировался на её лице. В первый миг мне показалось, что лицо изуродовано шрамами и ожогом в половину лица, от чего даже глаз пострадал, но возможности паучка в плане пробивания наведённых иллюзий и скорытий и вправду поражали — он не увидит только через магическую пластику тела типа оборотного или той магии, что применяет Беллатрикс в Хогвартсе.       В общем, я видел предельно симметричное лицо без единого изьяна или морщинки, обрамлённое чёрными волосами. А может и не чёрными, всё-таки ночь на дворе. Женщина улыбнулась, глядя на паучка, магией удерживая его от побега, а я смог разглядеть аккуратные клыки, чуть удлиннившиеся из-за улыбки.       — Какая занимательная поделка, — сказала она, а мне показалось, что какая-то неведомая магия буквально проследила меня по связи паучка через кольцо. — М-м, в Хогвартсе сидишь, значит, юноша?       — Где?! — возмутилась Беллатрикс. — Опять смылся, проклятый грязнокровка… — шипела она себе под нос, не забыв ввинтить и пару резких слов наряду с проклятиями.       Женища отвела взгляд от паучка, посмотрев стоявших перед ней пожирателей.       — Интересное у вас представление о том, как нужно содержать пленных. Хотя, Хогвартс, по слухам, та ещё тюрьма.       Паучок был уничтожен, а меня буквально выбросило в реальность.       Сидел на кресле, думал.       Вампиры — это интересно. Но это враг совершенно неизведанный, в бестиариях не так уж и много инфомрации о них, а те, в которых должно быть много, находятся в Особой Секции библиотеки. Неудивительно, что Квирелл, как мне известно по слухам, преподавая ЗОтИ на первом курсе, так успешно пудрил всем мозги своей байкой о том, что отпугивал вампиров чесноком, попутно повсюду на всякий случай развешивая осиновые колья и распятия. Последние, кстати, развешивал так, чтобы они не мозолили глаза ученикам и преподавателям. Пусть он и отыгрывал роль, но делал это тщательно, со всем полагающимся тщательным подходом к мелочам.       Дафна и Пэнси заметили, что я перестал смотреть в пустоту, взгляд стал осмысленным, а сам я о чём-то задумался. По крайней мере мне кажется, что именно таким я сейчас выгляжу со стороны.       — Ну что? — первой поинтересовалась Пэнси, пересаживаясь поближе, как и Дафна. — Рассказывай.       — Двадцать восемь вампиров. Кто такие и откуда непонятно. Но их главная — а может и подставная главная — должна быть сильна ещё и магически. Она первая, кто вычислил моего паучка-наблюдателя. Вообще первая из всех. И будь он живой, я бы понял ещё, но просто трансфигурированный конструкт? Это уже перебор.       — Скверно, — нахмурилась Пэнси, а и Дафна не испытывала радости по этому поводу. — Вампиры могут быть крайне неприятными ребятами. Хотя я очень мало о них знаю.       — Я тоже, — согласилась Дафна. — Но можно попробовать узнать чтото у дедушки. Он ведь глава Бездны, а вампиры считаются тёмными суествами. Наверняка у него есть информация. Хоть какая-нибудь. Или даже связи среди гнёзд и ковенов.       — Напишешь? — посмотрел я на Дафну.       — Разумеется. Кстати. Ты знаешь, что завтра занятия с МакГонагалл утром, два занятия с Бабблинг, половина субботы уйдут на занятия у дедушки. а потом, в ночь у тебя дежурство в Мунго?       — Ты составляешь мой график?       — Нет. Директор передал на случай, если ты вдруг забыл.       — Я и забыл? — печаль и усмешка проступили на моём лице. — Высоко Снейп ценит мою социальную ответственность. Ладно, спасибо за информацию. И да. помню. Лучше скажите, чем сейчас планируете заниматься? Время позднее, так что лично я предлагаю выспаться.       — Солидарна, — Пэнси с трудом задавила зевок, аж скулы напряглись. — Расходимся, господа. И нет, Дафна, не смотри так на Гектора. Уверена, он снова хочет в плен, чтобы играться с вампирами. Вот только я настоятельно рекомендую обождать. Вот выясним всё о вампирах и конкретно тех, кто пожаловал к Лорду, тогда и делай что хочешь.       — Да не собирался я… — судя по взгляду девушек, покривить душой не удалось. — Ну да, была мысль, ведь это какие эксперименты, исследования! Но нет. Я же пообещал сам себе побольше здравомыслия.       — Вот и прекрасно. Всё… — всё-таки Пэнси зевнула. — Неси меня, мой благодетель, в постельку. И нет, я даже не опошляю. Я слишком устала.       — Дафна?       — Не в постельку, — улыбнулась Дафна. — А к порогу гостиной. Давайте оставим хотя бы видимость соблюдения приличий и правил.       Подождав, когда девушки соберут свои вещи, я взял их за руки и скользнул по грани Смерти прямо ко входу в их гостиную, чуть ли не лоб в лоб столкнувшись с Малфоем. Только он не испугался, не выхватил палочку, а посмотрел на меня так, словно ждал вот прямо в эту секунду прямо в этом месте.       — Грейнджер, прекращай ломать мой дом. Будь человеком, а? — он даже не сразу заметил Дафну и Пэнси. — А, Гринграсс, Паркинсон.       — Малфой. Виделись.       — И что теперь, молчать и кивать как болванчик? Гектор, — Драко вновь посмотрел на меня. — Мне правда нравится мой дом. Мне там ещё жить. Наверное.       — Да он цел почти. Пары окон нет, дверей, один разгромленный зал и коридор. Ах, да. Оборотни спёрли бочку старого Огденского. Но они пожалеют — я туда засыпал сувениры от близнецов.       — Уизли?       — А ты знаешь других близнецов, от которых можно получить сувениры, о которых жалеют?       — М-м, — он в самом деле задумался. — Вообще, да, но уже тебе их знать неоткуда. Ладно, я свою просьбу высказал. Лелею надежду, что ты всё-таки прислушаешься. И да, не возвращался бы ты в плен. Сегодня должны прибыть особо опасные гости…       — Мы знаем, — хором ответили мы трое.       — Паркинсон… — Драко посмотрел на Пэнси с лёгким удивлением, перешедшим в сочувствие. — Они тебя покусали… Прими мои соболезнования. Я выражу соболезнования и твоим родителям в письме на лучшем в Англии пергаменте.       — Паяц, — шикнула Пэнси.       На этом все мы разошлись по своим делам. Почти все. Если девушки отправились в свои покои, то Драко — патрулировать замок. Ну и со мной заодно прошёлся до гостиной Хаффлпаффа, расказывая о том, как он хочет домой, но при этом чтобы в этом доме не было ни лордов, ни егерей, ни всего этого сброда. Парочку знакомых родителей, конечно же не являющихся Пожирателями Смерти, он терпеть ещё готов.       — Проще говоря, Драко, — я с улыбкой похлопал его по плечу, когда мы дошли до входа в гостиную моего факультета, — ты хочешь обратно в детство.       — Ты даже не представляешь как. Я отказываюсь взрослеть и видеть весь этот… Это вот всё. Так, я пошёл ловить баранов, идиотов и прочих тугодумов. У меня прямо чувство, что сегодня кто-то будет против задержания, и я размажу кого-то об стены этого долбаного замка.       Так и разошлись. А я… снова спать. Почему так? А почему нет. График нарушать не стоит, а значит завтра утром я должен быть бодр и свеж, полон сил для свершений. Может и придёт в голову мысль об экспериментах над вампирами.