По лезвию чужой судьбы

В паре километров от деревни Буэна. Возле большого леса было тихо. Воздух тёплый, неподвижный. Солнце висело низко, расплывалось в листве, тени падали мягко, будто растекались. Деревья стояли плотно, ствол к стволу, кроны сплетены вверху. У самой кромки леса — подлесок, трава по пояс, местами заломана, как если бы недавно кто-то прошёл. По дороге шла девушка. Походка ровная, лёгкая. Ноги ступают мягко. В руках плетёная корзинка, по ободу лопнуло несколько прутьев. Внутри лежали бутылки из тёмного стекла. При каждом движении они глухо и неровно постукивали. В траве, под корнями и между ветвей тускло поблёскивали глаза. Одни ниже, другие выше, ближе к склону. Они не мигали и не двигались. Хруст. Ветка треснула резко и коротко. Широкая ступня придавила сухую древесину, звук прорезал тишину. Девушка обернулась сразу, резким движением, волосы сорвались с плеча, глаза расширились. Секунда — и она уже бежит. Корзинка прижата к груди, бутылки гремят при каждом шаге. Под ногами тянутся корни, трава рвётся, дыхание сбивается. Позади неё двигалась фигура. Высокая, в темной одежде. Сначала шаг, потом ускорилась, перешла на бег. Удары ног по земле становились тяжёлыми, частыми, звук приближался. Она слышит, как за спиной сжимается воздух, как тянется вперёд рука. Поворачивает голову — не до конца, краем взгляда. Этого достаточно, чтобы увидеть. — Нет! — вскрик вырывается, сухой, срывающийся. Но руки уже на ней. Сильные. Хватают за талию, опрокидывают в сторону. Тело летит в траву, корзинка подскакивает, бутылки глухо бьются друг о друга, одна трещит. Крик обрывается сразу. Вместо него всхлип. Потом голос. — Придурок! — тяжёлое дыхание, но не от ужаса. Глаза сверкают, губы дрожат от злости. — У меня же вино! — Извини. Извини. Просто не удержался... — его голос был тёплым, почти шепотом. Он склонился ближе, лицо у самого уха, дыхание горячее. Легкий укус за мочку — не больно, едва заметно. Она вздрогнула, а потом рассмеялась. Рука скользнула под юбку, легко и без спешки, с движением, в котором давно не было ни смущения, ни запрета. — Ну хватит! — она толкнула его ладонью в грудь, поднимаясь, поправляя подол. — Давай не сразу. Я столько всего принесла. Он сел рядом, немного откинувшись назад, наблюдая, как она раскладывает содержимое корзинки на траву. Ткань, хлеб, несколько ломтей мяса, завернутых в бумагу. Его глаза расширились, когда он увидел бутылку. — Это же Рецилотто! — он схватил её, будто боялся, что она исчезнет. — Млорды этим запивают! Где ты его взяла? — Мледи Зенит подарила, — сказала она с улыбкой. В голосе звучала гордость. Потом прищурилась. — А ты откуда знаешь, что это Рецилотто? Он сделал вид, что кашляет. Повернул голову. Пытался быть серьёзным. — Был в столице… по важным делам. И слышал, как его нахваливают. Как-то запало. Она рассмеялась, провела рукой по его плечу. Наклонилась ближе, задержала взгляд — и в следующую секунду ладонь хлопнула по щеке. Не больно, но звонко. — Поймай, если сможешь! — и она уже бежит. Лёгкий смех за ней. Ноги мелькают в траве, волосы развеваются, корзинка забыта на тряпке. Она прячется за камень, выглядывает, снова смеётся. Он встаёт, не спеша. Хруст. Глаза сужаются. Ветер меняет направление. По поляне скользит тень. Он поворачивает голову. Слева слышен хруст. Тяжёлый. Весит слишком много, чтобы остаться незамеченным. Он останавливается и смотрит в ту сторону, где слышал звук. Взгляд цепляется за каждую щель между деревьями. В краю взгляда мелькнула тень. Он открыл рот, хотел что-то сказать. Звук не успел вырваться. Удар пришёл раньше. Девушка смеётся, пригибается ниже, плечи поданы вперёд. Она прижимается к камню, прячась за ним. Смех не утихает, рвётся сквозь дыхание, в глазах блестит слеза. Хруст. Хруст раздался резко, будто рядом переломили сухую ветку. Девушка замерла, смех обрезался на полувздохе. Слева снова раздался звук. Ближе, будто кто-то ступил на рыхлую землю. Она резко обернулась. Дыхание сбилось, щёки пылали. Глаза на нём, губы приоткрыты в улыбке. Позади, в высокой траве, раздался новый звук. Дёрганый, неровный, словно что-то двигалось рывками, задевая всё вокруг. Он сделал ещё шаг. Тепло леса ушло. Воздух потяжелел, как перед грозой. Пространство вокруг стало плотным, будто его сдавило. ХРУСТ. Совсем рядом. Листва сдвинулась резко, будто что-то протиснулось сквозь неё. По влажной земле тянулся глухой звук шагов, он приближался и вдруг оборвался. Тишина сгустилась. Звук исчез, воздух будто стал тяжелее. Она вздрогнула. Грудь сжалась. Воздух не шёл в лёгкие. Повернулась медленно, на цыпочках, высунула голову из-за валуна. Сердце замерло. — Хшшш... Оно стояло в нескольких шагах. Ростом как человек, но всё в нём было неправильным. Кожа бурая, грубая, натянутая на кости. Нос вытянут, губы расползлись в оскале — гнилые зубы, редкие, острые, в чёрной слюне. Глаза налиты кровью, стеклянные, смотрят без мигания. Пальцы длинные, в чёрных пятнах. С кончиков падают капли. Она закричала. Крик сорвался на вдохе. Тело дёрнулось, ноги зацепились за корни, руки вытянулись вперёд. Она побежала — в сторону, куда смогла. Позади раздался хохот. — ХА-ХА-ХА! Хриплый смех, с бульканьем, как будто горло было залито слизью. Звук скакал, срывался, обрывался на половине. Что-то пролетело сбоку. Раздался глухой удар, дерево дрогнуло. Она резко обернулась. Что-то ударило в плечо. Рывок сбил равновесие, нога подвернулась, шаг ушёл в сторону. Земля качнулась. Тело полетело вниз. — Н-нет. Это... НЕТ! Тёплая жидкость хлестнула по лицу, стекла по шее и пошла ниже. Липкая, тяжёлая. Она опустила взгляд на ладони. Пальцы были в чёрно-красном. Кровь. Перед ней лежало тело. Разорванное, без лица. Всё внутри было наружу, как у сломанной куклы. ХЛОП. Монстр приземлился рядом, ударил по земле всем весом. Грудь вздрогнула от толчка. Он выпрямился в одном движении — близко, почти впритык. Массивное тело, широкие плечи. Руки грубые, с растрескавшейся кожей. В правой он крепко сжимал что-то. Он поднял руку. Между пальцами висела голова. Волосы спутаны, глаза открыты, без движения. Крик не вышел. Горло сжалось, живот стянуло. Существо шагнуло ближе. — НЕТ! Она попыталась встать. Тррррррррррасссс! Одежда разлетелась клочьями. — ПОЖАЛУс— УДАР. Удар пришёл в челюсть. Голова дёрнулась вбок, зубы вылетели и исчезли в траве, оставив за собой тонкий след крови. Тело упало, дёрнулось несколько раз и замерло. Существо провело рукой по лицу. Пальцы размазывают кровь по щеке. Он обернулся. В тени, между кустов, появляется движение. Один вышел, медленно, с опущенной головой. За ним появился второй. Потом третий. Они шли по одному, из разных мест. Шаги глухие, тела наклонены вперёд. Когда последний ступил на открытую землю, всё стихло.

***

Дом Грейратов. Деревянный стол в центре кухни, тёплый, с чуть заметными царапинами от ножей и грубых рук. На нём — тарелка с недоеденной похлёбкой, пустая кружка, пятно от пролитого вина. Зенит лениво водила пальцем по краю кружки. Рядом сидел её муж Пол, а чуть дальше Лилия. — Мне кажется, или кто-то оставил пятно на столе? — задумчиво проговорила Зенит. Пол посмотрел на пятно, потом на Зенит, потом снова на пятно. — Это… это художественное пятно. Придаёт столу характер. — Характер алкоголика? Пол усмехнулся, потёр подбородок, словно обдумывая достойный ответ. — Нет. Характер воина. Видишь? — он ткнул в пятно пальцем. — Следы битвы. Следы великих решений. Настоящая история. Зенит фыркнула, откидываясь на спинку стула. — История о том, как кто-то пролил вино и поленился вытереть? — Это была... стратегическая халатность. Я тестировал, как древесина впитывает жидкости. На случай осады. — Осады кухни? Лилия молча смотрела на них, руки сложены на коленях. Ни тени улыбки, только лёгкий, почти незаметный взгляд в потолок, как у человека, который в мыслях пересчитывает секунды до конца спектакля. — Да что ты всё ко мне пристала?! Может, это твоя похлёбка виновата! — Пол возмущённо всплеснул руками. — Да-да, она так и называется — «Пьяная похлёбка». Только ты один после неё пятна оставляешь. — Зенит кивнула, откидываясь на спинку стула. — Возможно, тебе просто сложно есть без оружия. — Что? — Ты же вечно с мечом, может, ложка — это слишком тонкий инструмент для тебя? — усмехнулась Зенит. — Лилия, тогда завтра кормим его с деревянного щита. — Вполне практичное решение, — сухо добавила Лилия. — Заговор против меня в собственном доме... — проворчал Пол. Обычный день, ничего не предвещавший беды. — Кстати, Лили, ты что-то говорила о Руди? — Верно. Недавно Рудеус выразил желание о спарринге. — И как? Правда, я хорошо его натренировал! — с гордостью вскинул голову Пол. — У него крепкая база в стандартной школе, — утвердительно кивнула Лилия. — Поэтому я считаю, что ему уже нужно двигаться дальше. — Что? Неужели настолько? — Зенит слегка наклонила голову. — Ну, знаешь, не зря же я его учил! — Пол самодовольно усмехнулся, скрестив руки на груди. — О да, научил, как правильно задирать нос и не думать головой, — хмыкнула Зенит. — Тебе точно есть чем гордиться. — По крайней мере, у него твоя осторожность не в приоритете, — парировал Пол. — Или ты думаешь, он должен перед каждым ударом проводить стратегическое совещание? Зенит уже не слушала. Мысли её были заняты другим. Когда в последний раз она брала в руки оружие? Или выходила на тренировку? Год назад? Два? Может, больше... Она привыкла к спокойной жизни. Больше не приходилось участвовать в опасных рейдах. Не нужно было ежедневно оттачивать навыки, чтобы выжить. Со временем всё это отошло на второй план. Но в глубине души она понимала — если стоишь на месте, кто-то другой обязательно двинется вперёд. Или убьёт тебя. Ей определённо нужна разминка… Тут дверь дома открылась, привлекая к себе внимание. — Кто? Ах, это ты, Роулз, — обернулся Пол, ухмыляясь. — Думал, уже духи пришли за моей беспокойной душой. — Если бы духи решили за тобой прийти, я бы их остановил, — спокойно ответил Роулз, заходя внутрь. — Правда? — Пол прищурился. — Всё-таки ценишь меня? — Нет, просто не хочу, чтобы они мучились. Пол фыркнул, а Роулз кивнул в знак приветствия. — Что, пришёл на чай? — Пол всё ещё ухмылялся. — Нет. — Лицо Роулза оставалось серьёзным. — Двое из нашей деревни пропали. Пол перестал ухмыляться. Лилия чуть напряглась, а Зенит перестала водить пальцем по кружке. — Где именно? — нахмурился Пол. — Я обошёл окрестности и нашёл следы борьбы. Камни в крови, остатки вещей… И кое-что ещё. — Что именно? — голос Зенит стал резче. — Гобланы, — коротко бросил Роулз. Пол скривился. Зенит выпрямилась. Лилия чуть нахмурилась, но промолчала. — Что они тут вообще забыли? Из диких земель приперлись? — Пол уже начал разминать плечи. — Возможно, — вздохнул Роулз. — Так или иначе, нам, как стражам деревни, нужно разобраться. Собирайся. — Да... да... Поднимаясь из-за стола, Пол начал разминать руки. — Тогда и я пойду, — внезапно сказала Зенит. Пол удивлённо обернулся. — Серьёзно? С чего вдруг? — Давно я уже никого не убивала… Почему бы не вспомнить, как это делается? — Зенит допила вино и встала. — А что, против? — Вот и посмотрим, ржавеет ли у тебя рука, — усмехнулся Пол. — На месте и проверим.