По лезвию чужой судьбы

Стены уходили ввысь. Потолок терялся за рядами деревянных перекладин. Свет шёл сверху. Проходил сквозь решётки. Ложился на пол длинными полосами. Камень под ногами был ровным, серым, с легким блеском. Вдоль стен стояли стойки с оружием. Деревянные мечи лежали в идеальном порядке — без наклона, без перекоса. Ученики стояли в шеренге. Форма у всех была одинаковая: тёмно-синяя ткань, ровные рукава, высокий ворот. По краю — вышивка в виде волн. Руки опущены. Пальцы прижаты к бокам. Лица — напряжённые. Никто не шевелился. Тишина установилась сразу. Ей не нужно было времени, чтобы воцариться. Она уже стояла, когда в зал вошёл он. Август Шталь. Он двигался неторопливо. Плащ за спиной не шуршал, шаги были мягкими, но слышимыми. Волосы убраны назад, ни одной пряди у лица. На поясе — длинный клинок в ножнах, рукоять тёмная. Остановился в центре. Руки за спиной. Взгляд прошёл по рядам. — Добро пожаловать, — произнёс он. Голос был без напряжения, с небольшим усилием на последних слогах. — В школу, которую, к несчастью для вас, придётся называть своей. Он сделал шаг вперёд. — Вы здесь, чтобы в совершенстве овладеть тонким искусством. Большинство из вас пока не умеют держать клинок даже как следует. Некоторые — не умеют даже стоять. А кое-кто, полагаю, не умеет и думать. Он задержал взгляд на одном из учеников. Тот замер. — Я не ожидаю, что вы и в самом деле поймёте красоту меча. Это приходит позже. Если приходит вообще. В зале всё ещё было тихо. Никто не шевелился. — Но... Если вы не похожи на ту компанию болванов, которую мне обычно приходится обучать, — у вас есть шанс. Он посмотрел в сторону оружейной стойки. Вернул взгляд. — Впрочем, вы уже здесь. А сюда кто попало не попадает. Значит, потенциал есть. Хотя бы на уровне «умею держать меч». Руки оставались за спиной. Плечи не двигались. Он не повышал голос. — Это прямо-таки трогательно. Сколько старания. Сколько напряжения. Сколько молчаливой надежды в ваших взглядах. Он позволил себе слабую усмешку. — Посмотрим, сколько из этого останется через час. Он не представлялся. Не называл званий. Не указывал, кто он и почему стоит здесь. Но ученики знали. Август Шталь — один из восьми мечей короля. Один из сильнейших мечников Асуры. Его не нужно было представлять — хватало взгляда. Движения были медленными, но не тяжёлыми. В них не было ни спешки, ни напряжения. Только точность. Он двигался, как движется вода в тесном русле — без сопротивления, но с направлением. Всё в его теле следовало этому течению: поворот головы, разворот стоп, пауза между словами. Школа воды во всей её красоте. И во всей её жестокости. Проходя мимо одного из учеников, он чуть замедлился. Нос едва заметно дёрнулся — будто уловил запах, который не должен был быть здесь. Взгляд опустился, прошёл по телу. Парень с песочными волосами стоял неровно. Колени не до конца выпрямлены. Спина ссутулилась. Глаза смотрели вперёд, но как-то рассеянно. На поясе — бантик, с петлёй, перекошенной в сторону. Август остановился. — Имя, — произнёс он, не поднимая голоса. Словно не веря, что к нему обращаются, парень медленно моргнул, провёл рукой по голове, зевнул. — А! Я Пол из рода Нотус, господин… Ай! Ты чего? Рядом стоящий юноша с каштановыми волосами резко ткнул его локтем. Движение было сдержанным, но резким. Глаза напряжённые. Пальцы сжаты в кулаки. Спина выпрямлена, как под струной. Всё лицо дрожало от напряжения — скулы сжаты, губы в полоску, ноздри чуть раздувались на вдохе. Он не произнёс ни слова, но каждый мускул в нём говорил одно: прекрати! Август фыркнул. Не громко, но выразительно. Будто в зале на секунду стало грязно. Он выпрямился, шагнул в сторону, чтобы видеть обоих. Плащ за спиной шевельнулся, повис спокойно. Руки остались за спиной. — Нотус, — повторил он. — Какое… прелестное совпадение. Он замолчал, глядя прямо. — В каждой партии находится один. Один идиот. Один неподдающийся. Один клоун, который считает, будто шутка — это щит. Он чуть склонил голову. — Иногда мне даже кажется, что вы растёте в особых условиях. В отдельной оранжерее. Где вас поливают выпивкой и укрывают от здравого смысла. Некоторые ученики едва заметно напряглись. Плечи поднялись. Кто-то перевёл взгляд в сторону. — Считайте, что вам повезло, Нотус. Потому что вы здесь. Потому что кто-то за вас поручился... Он шагнул ближе, взгляд упал на пояс. — Но даже я не настолько сентиментален, чтобы смотреть на это, — он слегка кивнул на бантик. Он выдержал паузу. — Уберите это. Или уберусь я. Повернувшись, Август прошёл к возвышению в конце зала. За его спиной раздалась едва слышная возня. Филемон, побледнев, шагнул к брату. Руки дрожали, но двигались быстро. Он сорвал бантик с пояса Пола, размотал ленту, выровнял, подтянул. Пальцы перебирали ткань с яростью — точной, отточенной. Узел лёг ровно, строго по центру. Какого хуя ты делаешь, имбецил! — Прошипел он сквозь зубы. Голос был почти неслышным, но несколько слов отлетели от стены, скользнули по камню и долетели до Августа. Тот не обернулся. Он занял своё место. Ступени под ногами были гладкими, верхняя площадка — ровной. Он развернулся к залу. Голос стал громче — и этого хватило, чтобы ученики вздрогнули, некоторые прикрыли уши. — Лилия. Подойди. Ни паузы. Ни колебания. Девушка вышла из строя одним шагом и опустилась на одно колено. — Да, отец. Август задержал взгляд на дочери. — Новички в этом году... — произнёс он, не торопясь, — ...поражают. Он обвёл зал взглядом. — Я был уверен, что предыдущий набор был дном. Но, видимо, у бездарности нет дна... Подойди. Он поднял руку. Пальцы вытянулись, потом едва заметно дёрнулись. Ни одного слова. Только жест. Пол не шелохнулся. Он стоял в строю, глаза метались, будто искал, кому был адресован этот вызов. Потом замер. Обернулся к Филемону. Тот не стал объяснять. Он просто толкнул его с силой в бок. Пол пошатнулся, выровнялся, снова взглянул на мастера. И пошёл. Шаги не были уверенными, но и не замедленными. Он подходил ближе, держал глаза на Августе, как на чём-то, к чему нельзя поворачиваться спиной. Август стоял на месте. Глаза не менялись. Он посмотрел на Лилию. Она всё ещё стояла на колене. — Встань. Она поднялась. Спина прямая. Голова опущена. Руки были прижаты к бокам. Пальцы слегка сжались, почти незаметно. Дыхание не сбилось, но стало чуть короче. Она не смотрела вверх. — Ты давно стоишь в тени. И, похоже, тебе там удобно. — ... Лилия ничего не ответила. Лишь сильнее сжала кулаки. — Ты — моя дочь. Это обязывает. Но ты всё ещё не показала, что можешь быть первой. Он сделал шаг вниз, не приближаясь, но будто став выше. — Если ты упадёшь — я падаю тоже. А я, как ты знаешь, не падаю. Вот только ты всё время проверяешь, насколько крепко я стою. Подбородок Лилии дрогнул. Она быстро втянула воздух через нос. Шагнула в сторону, не поднимая взгляда, и направилась к стойке с оружием Август повернулся к Полу. Тот остановился в нескольких шагах. — Смертельных ударов не наносить. Всё остальное — допустимо. Если проиграешь — уйдёшь. Даже не вон — просто исчезнешь. Я не буду помнить, что ты приходил. Лилия подошла к стойке. Движения были точными, без замедления, будто отрепетированы. Рукоять легла в руку сразу, как продолжение пальцев. Второй клинок она взяла не глядя — тот, что стоял ближе к краю. Рука откинулась назад, короткий замах, и меч полетел по дуге. Пол поймал его с третьей попытки — сначала оттолкнул ладонью, потом перехватил у колена и выпрямился. — Так это… — он повернулся к Августу. — Я ведь не знаю стиль воды? Мне можно… Август махнул рукой. Движение было резким, снисходительным. Ни объяснения, ни разрешения — только жест, как будто он отодвигал ненужный звук. Пол пожал плечами. Встал боком, попробовал взмахнуть мечом. Слишком широко, с разворотом корпуса. За спиной кто-то тихо закашлялся. Лилия уже стояла на месте. Колени полусогнуты. Клинок опущен, но центр тяжести собран. Пальцы сжаты крепко, без дрожи. Взгляд остался направлен в землю. Она ждала сигнала.

***

Ноги налились силой. Рывок был резким — без предупреждения, без лишней подготовки. Лилия сократила расстояние за полшага. Меч быстро пошёл в боковой удар. Пол едва успел поставить защиту. Щёлк. Дерево стукнулось о дерево, отдача ушла в запястье. Щёлк. Щёлк. Щёлк. Следом — ещё три. Лёгкие, короткие. Не чтобы пробить, а чтобы сместить. Его клинок ушёл в сторону, потом выше, потом вниз. Защита оставалась, но угол нарушен. Пол начал пятиться. Шаг за шагом, пятки скользят по камню. Он всё ещё держался — ловил, принимал, сгибал корпус. Щелчок. На третьем ударе он ударил вперёд. Выпад был быстрым, точным. В защите открылась брешь — он видел её. Целился прямо под плечо. Но меч прошёл сквозь воздух. Плавник Малгра. Корпус ушёл вниз, плечо повернулось, ступня скользнула в сторону. Рывок прошёл по спирали — под его клинком, за спину. Техника школы воды. Она не остановилась. Сразу же, не выпрямляясь, нанесла удар снизу. На этом бой должен был закончиться. Удар Лилии шёл точно под рёбра. Линия была чистой. Защита — сломана. Удар вкладывался в тело для того, чтобы ломать. Рёбра должны были треснуть. Всё движение было выстроено под это. Но в тот момент, когда клинок почти касался цели — плечо Пола повело вниз. Молниеносный рывок. Кисть скользнула вперёд, резким движением, как будто воздух сам прорезал себе путь. Рассекающий Миг. Техника школы Бога Меча. Щелчок. Меч Лилии сбило в сторону резким толчком — движение было коротким. Но точным, удар ушёл с траектории прежде, чем дошёл до цели. Пол ещё был в воздухе, но уже разворачивался. Пятка коснулась пола. Вторая ступня пошла вперёд. Он не остановился. Ударил сразу. Поток. Но клинок не встретил цель. Лилия поймала направление. Провела лезвие вдоль дуги и вывела его в сторону. Они замерли. Оба стояли. Мечи на расстоянии. Тишина повисла. В зале не было ни звука. — Хмм... Где-то сбоку, почти неслышно, протянул Август. Лилия вздрогнула. Зрачки расширились на долю секунды. Дыхание стало чаще, короче. Сердце стучало резко, будто удары отдавались в висках. В ушах стоял глухой шум, тянущийся откуда-то изнутри черепа. Он видел. Он смотрит. Он думает, что я медленная. Что я не справляюсь. Что я ошиблась. Я ошиблась. Я… Руки сжались крепче. Ступни упёрлись в пол. Глаза не моргали. Сейчас. Надо сейчас. До того, как он снова скажет. До того, как он подойдёт. До того, как он… Пол не стал ждать. Он ударил вперёд с коротким рыком. Он не знал, почему Лилия застыла, но видел, что это шанс. И не собирался его упускать. Клинок опустился. Угол пошёл вниз, и сразу же — резкий удар вверх. Рассекающий Миг. Лилия отреагировала с запозданием. Меч поднялся — Поток, но уже не чистый. Движение было срывистым, неполным. Руки дрожали. Пальцы сжимались неровно. Вдох застревал в горле. Он смотрит. Он знает. Я проваливаю. Я... Мысли продолжали идти. Она слышала их поверх звука удара. Поверх отдачи в кистях. Всё поплыло. Щелчок — дерево встретилось с деревом. Пол уже был в движении. Он встал на ногу с силой. Подошва ударила в камень. Плита под ним хрустнула. Вес пошёл в плечо. Клинок пошёл снизу вверх. Сдвиг опор. Техника северной школы. Мгновенный набор силы. Удар начинается с земли, проходит через таз, спину, и выходит в клинок. Удар. Движение прошло до конца — снизу вверх, с тяжёлым выходом. Клинок Пола с силой врезался в меч Лилии. Защита не выдержала. Угол был неправильный, хват не держал. Её меч пошёл вверх, удар прошёл мимо, но силы хватило. Лилия рухнула назад. Пятки скользнули по полу. Спина ударилась о камень, потом задница. Она села — неловко, тяжело, опираясь на руки. Меч остался в стороне. В зале повисла тишина. Пол стоял, не двигаясь. Дышал тяжело. Смотрел на неё сверху.

***

Хлоп. Хлоп. Хлоп. Звук медленных, выверенных аплодисментов разнёсся по залу. Каждый удар ладони об ладонь звучал глухо. — Неплохо, — произнёс голос. — Ты не такой бесполезный, как казался на первый взгляд. Август начал подходить. Шёл не спеша. Взгляд был направлен на Пола. На лице не было выражения — ни удивления, ни удовольствия. Только интерес, как к предмету, с которым теперь стоит поработать. — Техники школы Севера и… — он слегка скривился, будто слово само по себе имело неприятный вкус, — ...школы бога меча. Он сделал ещё шаг, остановился в нескольких метрах от Пола. Голос не стал громче, но звучал ниже. — Занятно. Пол чуть отступил, почесал затылок. — Ну, я… многогранная личность, господин. Сегодня — одно, завтра — другое. Гибкость, всё такое. Он улыбнулся. Глаза скосил в сторону, будто надеясь, что шутка сойдёт за ответ. Август не ответил на слова Пола. Молчание затянулось. — Техники севера. Приёмы школы бога меча. И всё — без основы. Август остановился перед ним. — Привычка хватать всё подряд — не делает из тебя мастера. Она делает из тебя сборник ошибок. Голос был ровным, но в каждом слове чувствовалась мера. — Ты не ученик. Не боец. Даже не ремесленник. Пока ты — лишь тот, кто видел слишком много, понял слишком мало и перепутал одно с другим. Он не повышал голос. — Ни стиля. Ни центра. Ни корня. А когда нет опоры — ты ошибаешься. Всегда. Он выдержал паузу, потом медленно повернулся. Голова сначала, потом плечи, потом весь корпус. Посмотрел на Лилию. — …и расплата приходит вот так. Тон не изменился, но в нём появилась тяжесть. Словно приговор, который даже не нужно зачитывать. Лилия осталась сидеть. Грудная клетка ходила неровно. Она дышала быстро, с шумом, будто воздух был тяжёлым, а вдох слишком глубоким. Пальцы подогнулись, плечи начали дрожать. — Разочаровывающе, — сказал Август. — Как и всегда. Я каждый день вижу, что ты не там, где должна быть. И каждый день убеждаюсь, что тебе хватает сил лишь на то, чтобы не отставать. Он отвернулся. Вернулся к Полу. — Слабость — враг. Боль — друг... Он посмотрел в глаза. — А дисциплина — единственное, что удерживает вас между ними. Август прошёл мимо. Не оборачиваясь, направился к рядам учеников. Голос снова зазвучал — размеренно, с весом. Он говорил что-то о структуре дня, о технике входа, о требованиях школы. Но Лилия уже не слышала. Звук отступил. Голос растворился в гуле крови. Мыслей не было. Только пустота. Тело не двигалось. Руки остались на полу. Плечи дрожали, но не от боли. От того, что внутри не оставалось ничего, кроме глухого давления в груди. Пол осторожно подошёл сбоку. — Эй… ты впорядке, да? — пробормотал он, протягивая руку. Он протянул руку. Кисть была открыта, расслаблена, не настаивающая. — Я, честно, не знал, что ты такая... агрессивная. Надо было раньше догадаться. Всё это молчание — явно чтобы скрыть страсть. Он наклонился чуть ближе. Уголок губ поднялся. — Слушай, это может прозвучать не вовремя, — голос стал ниже, почти шёпот, — но если ты решишь снова навалиться на меня... я не буду против. Он не успел договорить. Лилия резко подняла голову. Губа треснула, тонкая струйка крови тянулась к подбородку. Челюсть была сжата. Зубы стиснуты. Взгляд оставался прямым, в нём стояло напряжение, сдерживаемое из последних сил. — Я убью тебя.