По лезвию чужой судьбы

Комната была небольшой. Потолок давил. Балки почернели от копоти. Держались будто из упрямства, но казались готовыми треснуть в любой миг. Стены тёмные. Кривые. Между досками тонкие щели. Из них тянуло холодом и сыростью. Запах плесени висел в воздухе, смешивался с горечью трав. Пучки сушёных стеблей свисали с верёвок, качались от сквозняка. Тени дёргались по стенам. Длинные и ломкие. На кровати — матрас продавлен, простыня сбилась в комки. Девушка лежала неровно. Тело перетянуто бинтами, на ткани запёклись тёмные пятна. Они трескались при каждом движении. Лоб блестел от влаги. Пот стекал по вискам, терялся в волосах. Пряди спутались, прилипли к коже, тяжёлые и влажные. Цвет их был синий. Сон был беспокойным. Губы шевелились, срывались обрывки звуков. Плечи вздрагивали, пальцы судорожно искали опору в складках простыни. Глаза открылись. Зрачки расширенные. Взгляд блуждал, цеплялся за пятна света, но всё расплывалось. Минуты тянулись, пока зрение не начало проясняться. Лишь спустя время зрачок стал видеть очертания, различать свет и тени. Девушка лежала тихо, неподвижно. Грудь дёргалась, дыхание сбивалось. Пот стекал по шее, по ключицам, исчезал под бинтами. Пальцы дрожали, сжимались в кулаки. Резкий рывок и девушка поднялась на локтях, качнулась вперёд. Тело выгнуло. Горло сжалось, сорвалось на хрип. — Кха! Хрип вышел сухой и рваный. Боль пронеслась по животу, по рёбрам. Скрутило мышцы, свело плечи. Спазм не отпускал, пока она снова не осела вниз. Она моргала часто. Веки тяжёлые, воздух резал глаза. С трудом приподняла голову — взгляд скользнул по стенам. Доски были тёмные с щелями между ними, оттуда тянуло холодом. Она моргнула снова, лоб намок от пота. Мысли путались. Она попыталась понять где находится — комната была чужая. В висках гул. Вспыхнуло последнее, что осталось в памяти. Ночь. Дождь шёл стеной, струи лились потоком, хлестали по камню. Вода текла по лицу, забивала дыхание. Шум заглушал всё. Перед глазами вспыхнуло пламя — яркие струи огня. Они били в воздух, свивались, летели прямо в неё. Золотые, ослепительные, тянулись через дождь, прожигая темноту. Ноги всё же двинулись вперёд. Шаги вязли, каждый давался с трудом. Бок горел. По ткани расползалось тёмное пятно. Кровь липла, холод смешивался с жаром раны. Край ушёл из-под ног. Тело сорвалось вниз. Воздух хлестал по лицу, волосы ударяли по щекам. Падение было быстрым и слепым. Внизу густая темнота. Вода встретила жёстко. Грудь пробило ударом. Холод сомкнулся со всех сторон. Она дёрнула головой, прогоняя образы. Голова тяжёлая, в висках стучало, но тело послушалось. Корпус наклонился вперёд. Руки упёрлись в край кровати, руки дрожали, но удержали вес. Нога коснулась пола. Камень был холодным, шероховатым, отдал холодом. Первый шаг дался тяжело. Колени подгибались, дыхание сбивалось. Второй шаг уже легче. Третий — увереннее. Движение вернулось, мышцы слушались нехотя, но работали. В углу валялись её вещи. Плащ свёрнут комком, сапоги разодраны, ремни порваны. На ткани запёклась кровь, прорехи дыр зияли. Металл застёжек потемнел от ржавчины. Она остановилась. Присела, коснулась рукой. Тц! Я столько золотых вбухала в эти зачарования... Пальцы подняли край плаща. Ткань потянулась. Расползлась по шву. На подоле были руны, нарисованные на ткани одежды. Но мерцание угасло. Она влила в них ману. Символы вспыхнули на миг и потухли. — Пустота... Ха-а-а... Она уронила плащ обратно. Вздохнула, провела ладонью по лицу. Сил мало, а впереди нужно понять, где она и как выбраться. Шорох донёсся из-за двери. Тяжёлые шаги. Сначала далеко, потом ближе. Ритм замедлился и стих прямо у порога. Металл зазвенел. Ключ провернулся в замке. Щёлкнуло, задвижка сдвинулась. Дверь толкнули внутрь. Воздух качнулся, лампа у окна дрогнула. На пороге показалась фигура. Фигура вошла в комнату. Взгляд упал на кровать. Она застыла, едва заметно качнулась, будто собиралась повернуться обратно. Лезвие холодом коснулось кожи. Нож упёрся под горло. — Не двигайся, — прошептали сзади. Голос тихий, резал слух. Фигура застыла. Плечо дёрнулось, будто хотела развернуться, но лезвие врезалось в кожу под горлом, не давая шагнуть дальше. — Ты что, тупая?! Голос резкий, злой. Теперь было видно — перед ней стояла девушка. Волосы собраны в тугую косу. От неё тянуло запахом лаванды. Она больше не двигалась. Стояла прямо, не сопротивлялась. — Хе-хе... Это что, засада? Голос звучал спокойно, даже лениво. Голова наклонилась вбок, будто она пыталась получше разглядеть клинок у себя под горлом. — Ой! Так это же мой ножик... Где ты его нашла? Пальцы дёрнулись, рука поднялась было к лезвию, но её резко остановили. — Ты совсем идиотка? Я тебя убить могу... — Правда? Лучше не стоит этого делать... Я же тогда умру? С каждой секундой нелепость становилась всё очевиднее. Она не дрожала, не пыталась вырваться. Стояла спокойно, как будто разговор шёл вовсе не о её жизни. — Может ты отпустишь... и мы поговорим нормально? — А может ты заткнёшься? Рука дёрнулась резче. Лезвие оставило тонкую красную линию. Капля скатилась по шее и исчезла в вороте. Фигура не дрогнула. Ни шаг назад, ни вздоха. Словно кровь касалась кого-то другого. — Знаешь... не так уж больно, — она чуть усмехнулась, глаза блеснули. — Но ты же понимаешь, что теперь мой плащ придётся стирать? Нож упирался всё так же. Тишина давила, лампа у окна трепетала от сквозняка. — Кто ты такая? — голос был холодный, короткий. — А ты сама кто? — ответ прозвучал с ленивой усмешкой. — Зачем пришла? — Ну... Это мой дом? — Ты понимаешь, что можешь умереть? — Понимаю. Но пока что это больше твоя забота, чем моя. — Я серьёзно. — А я нет. У меня, кажется, характер испорченный. — Ты издеваешься? — Немного. Ты же так мило злишься. Они так и застыли — одна стояла спиной, вторая вплотную за ней. Время тянулось, воздух густел, будто комната ждала вместе с ними. Она тяжело выдохнула. Плечи опустились. — Слушай... Я ведь тебя спасла. Так что не могла бы ты хоть немного успокоиться и убрать нож? Тебе тут никто не хочет навредить... Лезвие всё ещё холодило кожу. Вторая чуть склонила голову набок, уголок губ дрогнул. Раздался смешливый голос — Спасла... Ну, допустим. А вдруг наоборот? Может, это я тебя держу в живых, а не ты меня... — Хе-хе... может быть. А может и нет? Ты скажи мне... Нож на миг врезался сильнее, оставив полоску. Секунда — и давление исчезло. Она отступила назад. Девушка перед ней медленно обернулась. Взгляд цеплялся за черты лица, за каждую деталь. Теперь обе стояли напротив друг друга, держа дистанцию. Лампа у окна дрожала, свет бросал тени на стены. Девушка была бледной. Светлые волосы стянуты в тугую косу. На ней белая одежда, сверху плащ — форма, какую носили жрицы церкви. От этого внутри всё сжалось, брови нахмурились сами собой. — А ты неплохо выглядишь, — жрица улыбнулась, уголки губ чуть дрогнули. — Видно, моё лечение хорошо пошло. Ты бы видела своё состояние... — Ага. Твои постарались... Вот только тебе-то зачем мне помогать? Чтобы я потом чувствовал себя твоим должником? Соси лапу... — Должником? Я ж не ростовщик... — в голосе прозвучала насмешка. — Ты мне ничего не должна. Она склонила голову, посмотрела пристально, будто оценивая. — Хм. Может, кроме пары минут приличного поведения? Но, кажется, и это слишком. — А вот насчёт лапы... — она чуть наклонила голову, — Забавно, что у тебя первое, что приходит в голову - собачьи привычки. Это многое объясняет. — Это многое объясняет? — губы дёрнулись в кривой усмешке. — Не строй из себя умную! Жрица чуть качнула головой, улыбка не пропала. — Хм. Мило... Меня зовут Софья... А тебя? — Я не хочу тебе говорить. Софья прищурилась, уголки губ снова дрогнули. — Ну хоть как-нибудь назови себя. А то неудобно всё время «эй, ты» говорить. Может, «колючка»? Подходит по характеру. — … — Или «буркунья»? Тоже неплохо. Хотя ладно, пусть будет «шпилька». Маленькая, колется и всем портит настроение. Она усмехнулась, будто наслаждаясь тем, что каждая её догадка раздражает собеседницу всё сильнее. — Тебе что, пять лет? — голос сорвался на раздражённый смешок. Софья развела руками, будто оправдываясь: — А что такого? Если не хочешь назвать своё имя, придётся самой придумать. Так хотя бы весело. Она выдохнула тяжело, сдалась на миг и пробурчала: — Рокси... Софья хлопнула глазами, на лице вспыхнула насмешливая улыбка. — Вот это да! У меня так собаку звали... — Ты!.. — Рокси резко дёрнулась, плечи напряглись, глаза метнули злость. Но рывок сорвался сразу. Лицо исказилось, зубы стиснулись. Она прижала ладонь к боку. Пальцы тут же окрасились в тёмное. Дыхание сбилось. Плечи дрогнули. Нож в другой руке качнулся, но она удержала. Софья смотрела внимательно, и на губах снова появилась тень улыбки. — Ох... — Софья тихо выдохнула, будто только что услышала что-то забавное. — Ты серьёзно собиралась меня зарезать в таком состоянии? Упрямая ты, конечно... но безрассудная до смешного. Рокси сверкнула глазами, дыхание сбилось, пальцы судорожно сжались на рукояти ножа. — Заткнись... — Ладно-ладно, — жрица чуть качнула головой, всё тем же ленивым тоном. — Только не падай тут в обморок. Я, конечно, привыкла к крови, но вытирать за тобой пол не хочу. Рокси оскалилась, но губы дрожали от слабости. Она ещё сильнее прижала бок, нож всё так же держала, хотя лезвие дрожало вместе с её рукой. Софья шагнула ближе, медленно, словно проверяя, как далеко можно подойти. — Не подходи... — выдох сорвался резким шипением. — А что ты сделаешь? — жрица склонила голову, в глазах мелькнуло любопытство. — Упадешь мне под ноги с ножиком? — Я... порежу тебя... — Конечно, порежешь, — голос мягкий, почти насмешливый. — Только давай так: ты сначала сама устоишь на ногах. Рокси пятится, шаг за шагом. Спина упёрлась в холодную стену, дыхание стало рваным. Нож она держала у груди, но рука дрожала всё сильнее. Софья шла вперёд, не спеша, будто давила одним присутствием. — Да перестань ты, — её голос оставался ровным, ленивым. — Ты же вся на бинтах, бок в крови. Сколько ты ещё протянешь так? — Мне не нужна твоя помощь... — Рокси стиснула зубы, глядя зло. Софья остановилась в шаге от неё, склонила голову чуть набок. — Знаешь, странная ты. Я тебе жизнь спасаю, лечу, а ты всё равно шипишь. Ты ведь понимаешь, без меня ты даже до двери не дойдёшь... Рывок. Софья не давая времени опомниться. Рокси дёрнулась назад, попыталась уйти в сторону. Но тело подвело: силы не хватило. Софья уже была рядом. Нога скользнула, зацепила её. Плечо толкнуло её вбок, нога выбила опору. Всё произошло мгновенно. Рокси потеряла равновесие, пол ушёл из-под ног. Она тяжело осела на задницу, удар пришёлся в спину. Нож выскользнул из пальцев, но Софья перехватила его раньше. Клинок оказался в её руке, холодно блеснув при свете лампы. — Давай ты просто не будешь сопротивляться и облегчишь нам задачу... — Софья держала нож легко, будто игрушку. Голос звучал спокойно, без нажима. Рокси сидела на полу, упершись ладонью в рану. Глаза сверкнули злостью, дыхание было тяжёлым. Она стиснула зубы, но молчала. Софья присела на корточки напротив, склонила голову чуть набок. — Ты же понимаешь, в таком состоянии у тебя нет ни единого шанса. Так зачем зря тратить силы? — И зачем мне тебе доверять? — Рокси выдохнула сквозь зубы. — Затем что тут только я могу тебе помочь... Ты же в курсе, где ты сейчас? — В курсе, — губы дёрнулись в ухмылке. — В какой-то вонючей дыре с навязчивой медсестрой. Она, будто не услышав колкость, продолжила тем же спокойным тоном: — Ты в столице. — Софья чуть наклонилась ближе, глаза блеснули любопытством. — А судя по твоим волосам... Ты ведь из племени Мигурдов? Ух! Я слышала, вы умеете читать мысли! Она улыбнулась шире, как ребёнок, задающий дерзкий вопрос. — Ну-ка, скажи, о чём я думаю сейчас? — Думаешь, как бы поскорее отрастить мозги! — Хе-хе... близко. Но нет. Я думаю, как долго ты сможешь держаться на ногах, прежде чем рухнешь прямо ко мне в руки. Она чуть склонила голову, глядя прямо в глаза: — И знаешь, мне даже интересно, упрямство пересилит кровь или наоборот? Тишина повисла. Только дыхание тяжёлое, да слабый треск пламени в лампе. Софья не спешила, стояла и смотрела. Рокси отвела взгляд, губы дёрнулись в раздражённой усмешке. — Валяй... делай что хочешь. Софья шагнула ближе, присела рядом и протянула ладонь. Золотой свет вспыхнул сразу, густой и тёплый. Он окутал бок Рокси, прошёл по плечу, по груди. Кровь подсыхала, кожа стягивалась. — Безмолвная магия... — сквозь зубы процедила Рокси. — Тц... Неплохо. Щёки у неё вспыхнули, глаза зло блеснули, но ни слова больше не сорвалось. Она сидела неподвижно, стараясь не показать, что внутри всё клокотало. Безмолвной магией она сама не владела, и это разъедало сильнее, чем сама рана. Чувство, что кто-то владеет магией лучше неё, резало сильнее, чем язвительный характер Софьи. Раны тянулись, затягивались под золотым светом, а в груди клокотала злость. Каждый миг исцеления был напоминанием о том, что она сама на это не способна. Софья же выглядела так, будто всё происходящее не стоило ей и крупицы усилий. Ладонь ровно держалась над телом, взгляд оставался спокойным, даже ленивым. Это раздражало ещё больше. — Что это за магия? — Рокси прищурилась, голос сорвался на хрип. — Какие-то из ваших церковных штучек? Я знаю, у исцеления зелёный свет, а не такой. Софья улыбнулась уголком губ, ладонь всё ещё светилась над раной. — Это секрет. Закончив, Софья отняла руку и отступила в сторону, внимательно оглядывая её. Свет исчез, комната снова наполнилась только тусклым пламенем лампы. Рокси поднялась с пола. Движение было резким. К её удивлению, боль не вернулась. Ни усталости, ни тяжести в мышцах. Она провела пальцами по боку. Кожа гладкая. Даже шрама не осталось, хотя обычно после церковного исцеления оставались следы. Она нахмурилась, бросила короткий взгляд на Софью. — Твоя одежда немного... — Софья перевела взгляд в угол, где свалены в кучу изодранные вещи. Ткань пропитана кровью. — Но можешь взять мою. Она пожала плечами, чуть улыбнувшись. — У тебя выбора всё равно нет. Софья отошла к столу. Села, будто ей всё равно. Подперла подбородок рукой. Ладонь другой вытянула из-под бумаг жёлтый флакончик. Стекло блеснуло в свете лампы. Рокси молчала, только следила за каждым движением. В голове вертелось одно: Зачем эта жрица вообще помогает? Подвоха она ждала больше, чем самой помощи. — Так ты по доброте душевной решила помочь? — голос сорвался на недоверчивый смешок. Софья покрутила флакончик в пальцах, уголки губ дрогнули. — Хочешь верь, хочешь нет. — Откупорила пробку, подняла к губам. — Но ты была такой жалкой, что я не удержалась. Создатель велит помогать убогим. Она сделала глоток, сморщилась, будто проглотила что-то горькое до тошноты. Красноватые трещины пробежали по её коже. Вспыхнули и тут же исчезли. Всего миг — но Рокси успела увидеть, как тело Софьи выгнулось от боли. Она стиснула зубы, пальцы впились в край стола. — Это что, мать твою, сейчас было? — голос Рокси прервал тишину. Софья выпрямилась, будто ничего и не произошло. На лице снова играла лёгкая улыбка. — Одежду возьмёшь там, — она кивнула в сторону ширмы. — В ящике найдёшь всё, что нужно. Будто не было ни боли, ни трещин. Рокси нехотя поднялась, прошла к ширме. За ней — ящик, набитый аккуратно сложенными вещами. Ткань пахла чисто, чуть сладковато. Она выбрала простую рубаху и тёмные штаны, накинула сверху плащ. Движения были осторожные, всё ещё недоверчивые. Через пару минут она вышла из-за ширмы. Софья подняла глаза, лениво оценила взглядом с головы до ног и ухмыльнулась: — Вот, другое дело. Теперь хоть не выглядишь как бродяжка. Рокси уже открыла рот, чтобы огрызнуться... Тук! Тук! Тук! Но в дверь с силой ударили. Гулкий стук прокатился по комнате. Заставил лампу на миг дрогнуть. Софья шагнула к двери. Остановилась на миг. Нахмурилась. — Я не ждала сегодня никого... — пробормотала она, будто самой себе. Мысли заметались. Эдгар? Гарри? Может, рыцари с обхода? Щёлкнул замок. Дверь открылась, и в комнату хлынул солнечный свет. Резкий, слепящий после тусклой лампы. Рокси успела отойти в угол. Спряталась в тени, едва заметная. Оттуда она уже видела кто это был. Доспехи сверкали, словно зеркало. На металле мерцали высеченные руны отвода удара. Синие плащи спадали с плеч, под доспехами виднелась ткань того же цвета. Рыцари церкви. — Dominus vobiscum. (Господь с вами.) Рыцарь слегка склонил голову. Голос звучал уверенно, спокойно, но взгляд уже скользил по комнате, отмечая каждую мелочь. — Et cum spiritu tuo. (И с духом твоим.) Софья шагнула вперёд, прикрыв собой часть пространства. Свет из-за её плеча тянулся вглубь, до самой стены. — Что вас сюда привело? — Софья улыбнулась приветливо, будто встречала старых знакомых. Рыцарь снова кивнул, взгляд его оставался холодным. — По-моему, Софья и так знает, зачем мы здесь... Она не изменилась в лице, лишь чуть развела руками: — Может, вы о проверке запасов? Или очередная ревизия от вашего капитула? Я ведь ещё не успела отчитаться за последние поставки... — Софья, — рыцарь поднял ладонь, прерывая её. Голос стал твёрже. — Ты понимаешь, о чём речь. — Хм... интересно, — Софья чуть прищурилась. — А откуда вы узнали? — Это не имеет значения, — рыцарь произнёс без тени эмоций. — Первосвятитель Гарри приглашает вас и вашу... Взгляд скользнул вглубь комнаты. Он будто чувствовал чужое присутствие, но тени упрямо прятали фигуру. — ...подругу к нему. Софья тяжело вздохнула, плечи опустились. Сказать было нечего. Она повернулась вглубь комнаты. — Рокси... будь добра... — Ты что, блять, издеваешься? — злой голос ударил из тени. — Я так и знала! Тупая тварь решила меня убить! — Нет! Послушай, это не... — Софья подняла ладони, делая шаг ближе к углу. Она хотела продолжить, но рыцарь остановил её спокойным голосом: — Софья, вас ждут. Скажите вашей подруге, что она в самом сердце столицы, в окружении рыцарей. Вероятность того, что она выйдет живой, если начнёт сопротивляться, нулевая. Софья резко обернулась к рыцарю, голос сорвался: — Тише! Зачем вы это говорите? Но тот и бровью не повёл. Стоял на пороге, спокойный, словно высекал каждое слово из камня: — Мы не запугиваем. Мы предупреждаем. Из-за угла донёсся злой смешок Рокси: — Предупреждаете? Да я вас предупреждала ещё раньше - не лезьте! Софья подняла руку, будто пытаясь удержать её слова. — Рокси... прошу, не делай хуже. Софья подняла руки, словно прося тишины. — Послушай, — голос у неё дрогнул, но оставался твёрдым, — я не знала об этом. Если бы знала - сказала бы сразу. Я действительно хотела помочь. И хочу сейчас. Рокси прижалась к стене, глаза метали искры. — Помочь? Притащить меня к вашим под охраной рыцарей - это помощь? — Нет! — Софья сделала шаг ближе, заглядывая в темноту угла. — Ты не понимаешь. Это не инквизиция и не палачи. Гарри - первосвятитель конфессии. И он стоит за всеми расами, не только за людьми. Даже не люди находят у него защиту. Она тяжело вздохнула, опустила ладони. — Ничего страшного с тобой не случится. Я обещаю. Всё будет в порядке. — Обещаешь... — Рокси усмехнулась криво. — Смешно. Ты, жрица, обещаешь, а потом кто-то другой решает, что со мной делать. — Я не дам им, слышишь? — Софья шагнула ближе, взгляд упрямый. — Ты живая. Ты под моей защитой. — Тц... слова, слова... — Рокси стиснула зубы, но рука дрогнула, когда она оторвалась от стены. — Ладно. Посмотрим, насколько крепка твоя защита. Она сделала шаг. Потом ещё один. Тени отпустили, и солнечный свет хлынул прямо в глаза. Рокси сощурилась, ладонь прикрыла лицо. Мир снаружи был слишком ярким после полутьмы комнаты. — Прошу, наденьте капюшон. Ваши волосы не должны увидеть... — рыцарь кивнул, и сразу несколько других шагнули вперёд, окружая их плотным кольцом. — Тц! Рокси резко дёрнула плащ. Накинула с капюшоном. Ткань упала на плечи, скрыла лицо и синие волосы. Теперь в глазах посторонних она выглядела как обычная жрица церкви. Софья мельком посмотрела на неё и чуть заметно кивнула.