По лезвию чужой судьбы

Ветки скребут по рукам. Листья падают прямо в лицо, прилипают к губам. Я не двигаюсь. Боюсь издать шорох. Земля под коленом сырая. А ещё холодная, но я держу себя низко к земле. Так, чтобы не заметили. Дышу ртом, неглубоко, чтобы не выдать себя. Впереди, между стволами, вижу два силуэта. Мерзкий мужик стоит, опутанный водой. Щупальца обвивают его ноги и давят. Вода дрожит, в ней бегают острые струи. Каждое движение он встречает рывком, но хватка только крепнет. Рокси держит посох. Шаги у неё медленные, будто ноги налиты свинцом. На виске — пот. Волосы прилипли к лицу. Я сжимаю ладони. Нужно… нужно что-то сделать. Кричать? Отвлечь? Заклинание? Но в голове пусто. Любая мысль тонет в грохоте ударов. Я не знаю, что могу сделать. Клон сжимает его ещё сильнее, и я слышу, как хрустит что-то. Не знаю, кости или сама вода. Этот урод говорит что-то, губы двигаются медленно. Она отвечает в ответ. Слова глухие, обрывки не долетают сквозь шум ветра. И вдруг в голову врезается мысль: Она же его держит. Если держит — значит, уже победила. Значит, всё под контролем. Значит, моя помощь и не нужна. Она справляется. Сама. Мне не придётся вылезать. Не придётся лезть под меч, под эти струи, что режут даже дерево. Не придётся думать, что сказать, что сделать. Всё уже сделано. За меня. Я останусь в тени. В безопасности! От этой мысли, дышать становится чуть легче. Только сердце всё равно колотится. Я почти верю. Почти отпускаю. Даже позволяю себе подумать, что сейчас она сожмёт, и этот урод просто повалится на колени. Победит. И мы просто вернемся домой. Вместе. В безопасности. И в тот же миг — хлёсткий, рваный звук. Он прервал мои мысли — рассыпались, как карточный домик. Вода вокруг него взрывается тонкими струями, словно это сотни лезвий. Струи меняются. Бьют хаотично — по плечам, по шее, по бокам. Но вода дёргается, теряет форму, и я вижу, как он уже двигается, как смещает ногу. Облегчение обрывается, будто из груди выдрали что-то. Блядь, почему он просто не умрёт?! Он движется вперёд. Рывок, уворот — и его уже нет в том месте, где был миг назад. Я даже не увидел его движений. В одно мгновение он будто переместился. Почему он такой быстрый? Рокси ломает посох. В тот же миг в воздух вырывается ледяной свет. Взрыв разбрасывает осколки. Одна из игл просвистела в метре от меня, срезала мох с корня, едва не задела плечо. Холод пробил до костей, будто швырнули в снег голым телом. Если я ничего не сделаю — она умрёт. Мысли срываются в спешку. Я лихорадочно перебираю всё, что знаю. Заклинания. Но что именно? Созидание? Созидание... Созидание... Только оно и лезет в голову. Камень размером с кулак, которым разве что в окно бросить — мусор. Вода чтобы напиться — мусор. Огонь для костра — мусор. Всё это для быта, не для боя. Ни капли в этом оружия. Даже в качестве отвлечения пусто. Что толку, если я прямо сейчас создам перед ним глыбу или лужу? Запнётся и умрёт? Дуэльные. Но толку? Выстрел против него всё равно что кидать камень в танк. С такого расстояния я и в ствол дерева не всегда попадаю. А если попаду — меч из руки не вылетит, для него это даже не удар. Бах. Звук разнёсся по лесу, перебив шум ветра. Рокси отбросило к камню. Удар пришёлся в спину, по поверхности пошла трещина. Каменные осколки посыпались на землю, несколько задели её плечо и вошли внутрь. Она осталась сидеть, прильнув спиной. Голова опущена. Посох в руке сломан. Он уже стоял напротив. Расстояние — шаг, не больше. Дышать. Нужно дышать. Воздуха не хватало, будто в груди всё застыло. Мысли расползлись, цеплялись друг за друга и рвались. Пальцы онемели. Я видел, как он заносит клинок. Всё замерло. В голове вспыхнула картинка — утренняя поляна, запах травы, Рокси напротив. Её голос, спокойный и твёрдый: «Не спеши. Чувствуй». Заклинание, которое мы с ней отрабатывали постепенно, шаг за шагом. Серп ветра. Заклинание, которое тогда чуть не убило меня. В голове всплыло воспоминание о том дне на чердаке. Гримуар в руках, слова, которые сами шли с языка. Резкая боль. Кожа разорвана, под ней перемешаны сухожилия и мясо, в глубине торчат осколки костей. Крик, запах крови, тьма. Я месяцами учился держать под контролем поток маны, который сам по себе двигался внутри. Рокси научила меня, но я всегда отвергал мысль о том, чтобы использовать его. Если применю — могу убить человека. Если ошибусь — убью себя. Но если сейчас этого не сделаю — умрёт она. Но тогда я стану убийцей. Я? Убить человека? Но... НЕТ! Не время для сомнений. Руны сами стали появляться в голове. Чёткие линии, привычный порядок. Пальцы уже знали, как их сложить. Губы сами начали произносить слова: — Воздух. Стань клинком. Поток маны сразу пошёл внутри. Я удержал его, не позволяя течь дальше непрерывно. Мышцы спины напряглись, пальцы свело, плечи вжало внутрь. — Рассекай. Воздух. Плоть. Мана внутри росла. Я держал её на пределе, не давая сорваться. Каждое движение требовало усилия — вытянуть, сжать, развернуть поток в нужную сторону. В груди жгло, руки трясло, пальцы дрожали. Но я продолжал вести её туда, где должны сложиться руны. — Серп ветра! Воздух у ладони завибрировал. Тонкие нити поднялись, обвили пальцы и запястье. Я вливал в заклинание всё больше маны, отпуская внутренний поток. Теперь он шёл непрерывной волной, подпитывая форму. Серп начал разрастаться, и несколько нитей задели руку, оставив глубокие порезы. Боль я не замечал. Взгляд был на враге. Мгновение — и я отпустил. Заклинание ушло вперёд быстрой волной, сливаясь с шумом ветра. Вихрь ударил в него, протащил по земле, оставляя глубокую борозду. Сорвался вниз по его боку, разрываясь на сотни острых потоков. Клинок в его руке качнулся, шаг сбился. В тот же миг он повернулся и ударом клинка разорвал заклинание аурой. НЕТ! Он не умер! Паника окатила меня. Тело неконтролируемо задрожало. Его взгляд метнулся на меня. Но прежде чем он успел поднять оружие — на его грудь легла ладонь Рокси. Взрыв. Мир наполнил пронзительный звон. Его тело отлетело в сторону. Вдох. Выдох. Кровь медленно стекала с моей ладони. В ушах звенело, то ли от страха, то ли от взрыва. Боль пульсировала, будто в ладони воткнули тонкие иглы, жгла и колола одновременно. Пальцы непроизвольно сжимались и разжимались, тело напрягалось, мышцы отказывались слушаться. Рокси обернулась. И это привело меня в себя. Я сорвался с места и с рывком побежал к ней. Успел подхватить её под плечо, прежде чем она осела на землю.

***

Кожа в рваных порезах и синяках, кровь уже впиталась в ткань и грязь. Одежда висит лоскутами, прилипшая к открытым ранам. Волосы спутаны, в них застряли листья и комья мха. Один глаз залит кровью и почти закрыт, другой мутный, но всё ещё цепляет взглядом. Плечо вывернуто, на боку глубокий разрез, из которого тянет свежую тёплую струю. — Руди... — голос хриплый, почти без звука. — ...я же сказала тебе убегать... — Я пришёл помочь! — сказал я, стараясь держать её ровно. Она выдохнула, уголок рта дёрнулся, и вышла короткая ухмылка, в которой было больше усталости, чем веселья. — Молодец... — сказала она, с усилием. — ...без тебя я бы умерла одна... а теперь тут будет три трупа. Я почувствовал, как её вес уходит в мои руки сильнее. Она подняла взгляд вверх. Над нами не осталось ни просвета. Воронка затянула всё небо. Воздух тянуло к центру, в ушах стоял низкий гул. Ветер срывал листья и ветки, рвал их в клочья, поднимал землю и мелкие камни. Кроны гнулись, тонкие стволы трещали. Пыль и мусор били в лицо, лезли в глаза и рот. Каждый порыв толкал в спину, пытался сбить с ног. Рядом раздался влажный, булькающий звук. Я обернулся, сам собой, не успев подумать. На земле лежал мужчина. Грудь была разорвана. Кожа, мясо и кости смешались в одно. Сквозь разрыв виднелось, как между рёбер дергается и спадает тёмная ткань лёгкого. Края раны блестели, на них висели рваные куски плоти. Кровь стекала по боку, впитывалась в землю. Запах был такой густой, и тошнота сразу пошла мне в горло. Блять. Это... Это... Его правая рука поднялась и потянулась в сторону. Пальцы дрожали, цепляли воздух. Движение замерло на секунду. Упала. Ударилась о землю. Булькающий звук дыхания исчез. Я смотрел на него, не моргая. В груди было пусто. Пальцы на руках свело, плечи сжались. Это был труп. Он был мёртв. Серьёзно мёртв. Труп. Мертвый. Он ведь мертвый! Впервые я видел мёртвого человека так близко. Всё внутри хотело отвернуться, но я не мог. Глаза держали его, будто нужно было убедиться, что он не двинется. Хотелось дышать глубже, но лёгкие не слушались. Тело неконтролируемо задрожало. Это был человек. Ещё мгновение назад он шевелился. А теперь мёртв. Умер. Из-за меня? Я его убил? А после внутри что-то треснуло. Слишком много стресса, слишком много паники, слишком много за этот день. Всё, что держало меня до этого, было натянуто, как тонкая нить. Теперь она порвалась с глухим звуком. — Не смотри на него... Рядом Рокси качнуло в сторону, и я успел подхватить её за плечо. Она была горячая и липкая от крови. Дыхание сбивалось, каждый вдох выходил с тихим свистом. Кожа под пальцами казалась тонкой, мышцы подрагивали. На боку рана снова открылась, свежая кровь тянулась по мантии. — Нам нужно… кха— Она согнулась, кашель прорезал слова. Губы побледнели, подбородок дрожал. Ей тяжело было даже держать голову прямо. Оставаться здесь было нельзя. Сверху посыпался дождь вперемешку с градом. Крупные капли и ледяные шарики били по лицу, по открытым ранам, скатывались за ворот. — Вот бы этот блядский дождь пошёл раньше... тогда было бы легче, — сказала она, морщась от града. Голос был хриплым, в нём не было сил, только раздражение. Мы пошли вперёд, медленно, шаг за шагом, стараясь держаться подальше от того места.