Гниющая рана

Витя потихоньку начал понимать, почему не смотря ни на что согласился пойти во второй поход и скорее всего пойдёт и в другие. В таких приключениях ты заново знакомишься с собой. Жажда новых ощущений и мыслей придавала сил в трудные минуты. Конечно в моменте все хочется послать к чёрту... Пыхтя и потея преодолевал путь, пот лился градом, в горле пустыня. Их путь начался очень рано, а остановиться на привал они должны были всего лишь дважды. Ну и к лучшему... Больше пью, ем, чаще в туалет хочется. А тут только отвлечешься, как все утопали и беги, догоняй... Иногда лыжи будто взлетали и он с остальными ребятами неслись вниз с весёлым гиканием. Но это было даже не начало их восхождения. К вечеру они должны были прийти к подножию, где участники должны будут принять решение, кто наскребёт в себе сил идти дальше, а кто останется в лагере. Никого не заставляли, ведь случись что, всей группе придётся разворачиваться. Витя ещё колебался, хочет ли этих испытаний, но определённо понимал, что они нужны. А старшие ребята ничего не умалчивали, честно признались, что идти им придётся вверх, порой почти вертикально, с приличным набором высоты. Взглянув на горы, одолело желание выкинуть половину вещей из рюкзака, но было поздно. Порадовался, что сбагрил Владу кучу носков и термос, только самому пить жутко хотелось. А в термосе чай вкусный заварен... С завистью вдалеке выискивал красный шарф. Но он был далеко, в самом начале колонны. Грустью кольнуло понимание, как они с Владом далеко друг от друга на самом деле, в плане жизни. Насколько разный у них обоих опыт. Сколько всего ты пережил, сделал, обдумал, увидел и узнал, что твои ноги такие сильные, что прокладывают всем дорогу, слова всегда взвещенные, мысли верные, решения своевременные... Хотелось верить, даже почти верилось, что с каждым шагом, усилием ног и рук Витя растёт телом и духом. Поэтому Конжак ему был нужен. Чтоб стать лучше, чтоб бросить себе вызов и войдя на вершину он бы знал, что покорил не сколько его, сколько себя, свои слабости, свое прошлое... Сердце забилось сильнее. Может от воодушевления, может от физической нагрузки. Но Витя продолжал свой путь наедине с своими мыслями, потому что болтать с другими было несподручно. Витя честно утром выспрашивал у организаторов советы о том, как лучше двигаться на лыжах. Все говорили что-то в духе " Да проще простого, что там, ногами да руками шевелишь". Слава забыл сказать, что лыжи согласно законам физики будут стремиться вниз и придётся прилагать огромные усилия чтобы их преодолеть. Значит продвигает он медленно ногу с лыжей вперёд и вверх и только поставит её, как лыжа уже уехала назад под попу и снова начинай сначала. День прошёл в страданиях, отрицании, гневе, принятии ситуации. На каждом шагу Витя пытался понять, останется в лагере или пойдёт дальше завтра. Будто на ромашке гадал: шаг - останется, шаг - да конечно пойду, шаг - я сейчас умру, шаг - я что, позориться перед Владом буду? шаг - да вообще мне плевать на Влада, какая разница, что он подумает, шаг - нет, ну у него откуда-то силы есть, чтоб идти, я что, рыжий что ли, Шаг - я всё же умру, шаг - ну умру и умру! Пришёл одним из последних на привал. Кто-то уже начал собирать и колоть дрова, ставили палатку. Впервые надолго оторвав взгляд от лыж и земли аж застонал, распрямляя шею и плечи. Было грустно, что день пролетел незаметно. Не привыкнув быть обузой, Вите было крайне стыдно и неудобно. Стянув лыжи и почистив их и остальные вместе с Серёгой, пошёл искать хворост для растопки печки в шатре. Во время дежурства было тепло и немного таинственно, наконец ощущалось, что они в гуще событий. В этот раз дежурство далось в разы сложнее, хотелось как ребёнок, прийти и уснуть сидя со спущенными штанами. Глаза слипались несщадно и даже моргать было страшно, вдруг уснёт. — Витёк, держись, если ты уснёшь, я тоже усну. - еле ворочая языком тихо сказал Серёга, пихнув в плечо. Он забавно сжимал в руках крупные щепки, будто бы специально, чтоб они помогали не уснуть. Из поддува печки мерцал неяркий свет, только что подложенные дрова трещали многозначительно о чем-то своём. Хотелось много думать и может даже завести дневник. В итоге этот день не хотелось ругать, провести его наедине со своими мыслями не так плохо, когда это ещё сделаешь в обычной жизни? В жизни важно познакомиться с собой и познакомить себя с миром - написал бы он на первой странице своего дневника. Это была одна из первых мыслей, скучковавшаяся их смерча ощущений от этого похода. За тонкими стенками палатки между тем шумел ветер и раздавались непонятные и оттого страшноватые звуки. Вокруг сопели уставшие туристы. По верху палатки на растянутых веревках сушилась мокрая одежда, которой было гораздо больше, чем в прошую ночёвку. А вокруг печки разместились, как птицы на проводах одиннадцать пар ходовой обуви и несколько охапок наколотых дров. В каком-то забытье их пара сменилась на другую после дежурства и отправилась спать. Кажется сил хватило чтоб просто рухнуть на спальник и натянуть шапку. Ответить себе на вопрос идти или не идти, Витя не успел. Наступило страшное утро страшного третьего дня. Голова была тяжёлая, лицо опухшее, желудок голоднючий. С утра предстоял подъем вдоль русла горной реки на хребет и плато Серебрянского камня и оттуда вдоль хребта уже надо было двигаться к Конжаку. — Всего-то около полутора километров вверх! - воодушевленно рассказывал Слава. — Как поедите объявляем общий сбор, где окончательно решим, кто идёт дальше, а кто остаётся. - добавила Оля. Гремели тарелками. Горелая каша с привкусом вчерашнего ужина и бутерброд с вареньем показались пределом мечтаний. А чай...ммм Витя сидя на бревне как птичка на жердочке самозабвенно прикрыл глаза, проникнувшись моментом. Телогрейка ещё сохранила тепло с ночи и его так не хотелось упускать. — Витя...я это. - грустно пробасил Серёжа. С закрытыми глазами все равно понял, что он присел рядом. — Наверное не пойду наверх... Вчера так плохо было, а ночью я ботинок свой подпалил о печку, представляешь? Витя все же разлепил глаза и оценил ущерб. — Да, не солидно для Конжака. — Ты уж не серчай. - хлопнул его по плечу. — Угу... — Сам-то как? Пойдешь? — Мы вот да! - Генка с Андреем перемахнули через бревно и подмигнули. — Погнали! Вместе веселее. Витя впервые смерил их оценивающим взглядом: парни оба были очень высокие, жилистые и подтянутые. Им очевидно вся эта авантюра была по силам. — Пока не знаю. - схмурился Витя, на голову ниже их. Эта неопределённость бесила самого себя. Пошёл протирать тарелку снегом. Сев на коленки поднял взгляд на чёрные стволы деревьев, утопающие в сугробах. Птицы щебетали утренние песни, пахло костром. Запах этот уже крепко въелся в него. Будет грустно вернуться домой и вспоминать только лыжи под ногами и эти деревья. — Держи. - снег рядом хрустнул. Замедлившись душой до тихо падающих снежинок повернулся на звук. Красный шарф одним концом коснулся пола, Влад сел рядом на снег, свесив ноги с огромного волуна. — Налил тебе в термос чай, надеюсь съедобный будет. Ты вчера с ним очень выручил, сейчас чувствую, что точно выздоровел. Сейчас было очевидно, что Влад просто пытается быть непринужденным, что ему на самом деле непривычно с кем-то вести разговор ни о чем. Очевидно до глупости, до глупой улыбки, поползшей по лицу. Было ощущение, как когда кот, который никому не даёт себя гладить, вдруг приходит к тебе на коленки. — Земля вызывает Виктора. Ты не проснулся ещё что-ли? - пощелкал пальцами перед лицом. Взял у него термос из рук и обхватив замерзшими пальцами, улавливал едва ощутимое тепло. Задумался, смотря на это. Хотелось посидеть так подольше. — Спасибо, Влад. Рад, что могу помочь. — Ты...идёшь дальше? - осторожно и тихо спросил он, глядя вдаль. Если спрашивает, значит его это реально волнует. Для проформы лишнего звука бы не издал. А меня...что волнует? Обернулся на него, сидящего рядом, делающего вид, как интересно непринуждённо разглядывать деревья. Сам поди на иголках — Ты бывал уже на нём? — На Конжаке-то? — Да — Впервые меня туда в детстве затащили, тоже на лыжах, мне было 10. Витя искренне выпучил на него глаза, не понимая, откуда столько сил у ребёнка. Влад хохотнул. — Ага, понимаю твою реакцию. - улыбнулся, видимо своим мыслям. — Потом в 14 сам поперся. Почему-то было сложнее, чем в первый раз. Наверное потому что слишком много мыслей тащил наверх с собой. — А сейчас как? Лишний груз не берёшь? Усмехнулся: — А сейчас я совсем не понимаю, что лишнее, а что нет. — Ты ведёшь походный дневник? Или просто дневник? - неожиданно спросил Витя. — Есть такой, да. Но я давно не писал туда,...как брата не стало. — Давай заведём себе новые? В светлых глазах, на которые робко посмотрел, было сложно прочитать мысли. — Я вижу, что ты сомневаешься идти или нет. - выдержав паузу, сказал Влад. — Услышал краем уха, что Серёжа не идёт. И хотел сказать... - замолчал. — Хотел...если надумаешь идти, мы наверняка будем пересчитываться, раз много кто не пойдёт...поэтому...не хочешь быть со мной в паре? Дрогнувшие ресницы и поджатые губы буквально обезоружили искренностью. В голове крутились мысли в поисках подходящего ответа. Для него, наверное, такая искренность, что для меня заползти на Конжак... Сомнения отпали как-то сами собой. — Если я буду с тобой, то я хоть куда. - быстро улыбнувшись начал спешно подниматься. Слегка трепетало в груди. Скорее от того, что ещё не было таких ситуаций, когда Витя сам с кем-то открыт до конца.

***

— А...Влад, я думала, мы вместе будем. - Оля забавно похлопала большими ресницами. Это всегда было так, никогда не обсуждалось, не спрашивалось. Оля просто всегда была в связке с Владом, это было так привычно и само собой разумеющеся. — Прости, забыл предупредить. Договорился с Витей. Не скучай, у тебя вон, Наташа в напарницах. — Да... - себе под нос. — Ты молодец, Витю надо подтягивать, у него большой потенциал. И не такое большое самомнение как у тебя. Внезапно промелькнуло в голове. Выдвинулись меньшей группой. Этот подъем казался вечностью. Эти несчастные километры ползли почти три часа, а подъем вдоль ущелья по руслу горной реки оказался невоносимым. Лыжи порой проваливались сквозь снег между каменными глыбами. Под ними леденяще душу слышалось журчание воды. Выкарабкиваясь вновь и вновь из таких передряг, постоянно оборачивался на Витю, но тот своим видом старательной, но неповоротливой коалы успокаивал и вызывал улыбку. Старается Даже гордость за него какая-то взяла. Приходилось подниматься вверх, порой балансируя на одной ноге, обутой в лыжу, которая стояла своим центром на очередной каменной глыбе, а перед и низ болтались в воздухе, другую же в это время осторожно вытягивать застрявшую между камнями. А лыжи сломать нельзя, без них, считай смерть... Иногда полуторометровые лыжные палки внезапно проваливались между камней почти по самую рукоятку. Под весом навалившегося тела они гнулись и грозили вовсе сломаться. Тяжело было всем. Но Влад на всех не смотрел, только на Витю, он же его напарник, он за него в ответе. А Витя и вовсе погибал, по его виду. — Эй, ты как? — Сердце колотится уже где-то под горлом! - дыша и ртом и носом глотал воздух на недолгих остановках, сгибаясь, чтоб рюкзак давил весом иначе. — Ты знаешь, мне кажется, что у меня можно пульс подсчитать в любой точке тела... Кажется, я сам превратился в одно большое бешено колотящееся сердце... - Говорил он себе куда-то под ноги, а голос ускользал между камней, под которыми журчала вода. Влад понимал его очень. Конечно он выносливее, но почти отчётливо мог представить, что Витя чувствует. Стало забавно, если действительно представлять его одним большим сердцем. На секунду залип, по-доброму смотря на его скрюченную фигуру. Таким наверное Витя и ощущался в общении. Одно большое сердце. Пошли дальше, лишние мысли были отброшены как лишний груз.

***

Жажда царапала горло и хотелось сдаться, но было нельзя. Мир сузился до ощущений в ногах, скрипа снега и впереди идущей фигуры, на которую ровнялся, от которой нельзя было отставать. После русла реки картинка сменилась и вокруг стало много деревьев. — Вот бы лыжи изогнутые были! Как бы мы объезжали их на раз два. - сопел Андрей где-то позади. На плато выдохнули и пошли фотографироваться и любоваться горными пейзажами. — Не лежи на снегу, дурень. - пнули по натуженой икре. Витя пытался разлепить глаза, но не успев это сделать, услышал щелчок затвора камеры. — Ты что, сфоткал меня? — С чего бы. - риторически бросил Влад и ушёл к кучке студентов. Витя поднялся, превозмогая себя и нагнав его поровнялся. — Ты сфоткай чтоб я героически выглядел! — Для меня ты, валяющийся без сил с распластанными конечностями более чем героический. - бросил он, будто не особо придавая значения словам. А Витя аж притормозил, обдумывая услышанное. Немного засмущался, такое признание его стараний будто стрела купидона стремительно попала куда-то в душу. — Чего лыбишься? Пошли на общее фото. - окрикнул он его. Пошёл к ребятам, в ногах будто даже сил больше стало. Тяжело ощущать свой максимум, свой потолок... Больно и гнусно, но невообразимо приятно чувствовать, как с каждым шагом эту стену двигаешь. Снова долго шли, уже хотелось выть. Сняли лыжи и прикрепили к рюкзакам. Вокруг был курумник и плотно умятый ветрами снег. Девчонки заскакали козочками по камням и между ними, а Вите хотелось бухнуться и пролежать как камень пару десятков лет. Где другие порхали, он шёл проваливаясь ногами практически на каждом шагу - это сказывалась усталость. Порой нога проваливалась в плотный снег по колено, в коварные камни, между которыми изгибалась под невообразимыми и страшными углами. На очередном привале сдался и сгрузил Владу часть вещей. Полусидя, облокотившись о дерево как тряпичная кукла, не найдя сил даже повернуть голову, смотрел на него, ловя в нем какие-то новые черты. Кажется, он сунул ему под нос бутылку воды и заставил попить. Заночевали недалеко от вершины, дров было мало, а подъем был ранний из-за холода. Три дня Влад не замечал Витиных страданий, а на третий прозрел и сжалившись научил хитрости. Своим гигантским ножом испортил клубную лыжу, проковыряв в её носке дырку. Там закрепили конец верёвочки, остальную часть обмотали вокруг лыжи, а второй конец закрепили во второй дырке с другой стороны. И вмиг стало легко. Лыжи перестали ехать назад. И Витя пошёл, пошёл так, что его было не остановить. Только сейчас он смог глядеть вокруг себя, а не под ноги, увидел прекрасные горы, даже согласился сфотографироваться. Даже улыбался на фото и передумал умирать. Покинув плато, снова привязали лыжи к рюкзакам и потопали пешком, до Конжака было уже рукой подать! А горы это горы, они переменчивы, как люди. Буквально через 10 минут солнце скрылось, вскоре задул ветер, превратившийся в ураганный. Сдувало с открытого склона вместе с рюкзаками. Снег под ногами здесь был твёрдый как асфальт, шли, наваливаясь грудью на ветер, настолько он был сильным и плотным. Тепло выдувало из одежды и тела, но не из души. Внутренний огонь этот ветер лишь раздувал, сильнее и сильнее. По группе прокатилась тихая паника, девчонки пищали. Падать было нельзя, иначе можно было кубарем укатиться по склону далеко вниз. Ветер уносил слова и мысли, роившиеся в голове. Всем телом был в режиме ожидания резкой опасности, старался идти за Владом след в след. В голове прояснилось понимание, что сейчас он ему безоговорочно доверяет. — Надо лишь перевалить за склон! - кричал он Боре и Славе. Тех, кто послабее придерживали, прятали, да все друг другу помогали. Витя и предположить не мог, что опасность так сближает.

***

Всё тело буквально пульсировало от тревоги. Лихорадочно вспоминая местность, неузнаваемую сейчас из-за погодных условий, пытался понять, что предпринять. Парни настаивали сползать вниз, но терять высоту было нельзя, иначе почти весь сегодняшний путь насмарку. Сложно было оценить и расстояние, которое им нужно пройти до края склона. Очень давила ответственность, но Влад был уверен в своём решении. Пропустил Борю со Славой вперёд, тропить дорогу, потом пустили девчонок и особо уставших студентов, сам он с Витей в итоге должен был быть в замыкающих. Столько концентрации было в каждом шаге, настолько сильно все органы чувств напрягаясь, что когда у Вити неожиданно подскользнулась нога, смог молниеносно похватить его под локоть. Тот начал заваливаться под весом рюкзака и пришлось обхватить его торс, чуть развернув на себя. — Стоишь? - тряхнул его немного. Натянутый капюшон щекотал пушистым краем щёки и лоб. Витя тоже утонул в своём. — Дышать...тяжело. - его тихий голос уносил ветер. В момент понял, что тот попал в ветряной клин, когда тяжело сделать даже маленький вздох из-за сильных порывов ветра. Спешно оглянувшись увидел слегка выступающий валун и вцепившись в Витину куртку потащил его к нему. Завалившись, плотно прижавшись к камню, который совсем немного, но укрыл их от ветра, схватил его за края капюшона, приблизившись. — Дыши носом, давай, раз...два. Во все глаза смотря на него, ловил даже малейшие изменения, чтоб понять, помогают ли его действия. Почти соединив края их капюшонов, приложил руки к его скулам, дополнительно закрывая от ветра ладошками. Витя прикрыл глаза, на ресницах которых была куча снежинок и Влад кожей на лице почувствовал, что у того получилось вздохнуть и выдохнуть. — Вот так, молодец, все хорошо. Подождав, пока парень придёт в себя, дал ему возможность наладить дыхание и успокоиться. Его капюшон щекотал лоб, который почти соприкасался с чужим. — Двигаемся? Слегка напуганные глаза часто моргали, Витя облизнул губы, на что его захотелось треснуть по башке, но Влад пересилил себя и похлопав его по плечам, помог подняться Как только перевалили за склон, ветер остался страшным сном позади.