Сквозь свет и тени

Вдали от шума Джон стоял у порога загородного дома Линча, держа в руках объёмистую сумку с вещами. Его выражение лица было наполовину решительным, наполовину раздражённым, как будто он собирался отчитывать подростка за разбитое окно, но одновременно переживал, чтобы тот не порезался о стекло. — Даже не пытайся возразить, — сказал Джон, едва едва ему открыли дверь. Линч поднял бровь, явно не ожидая увидеть своего приятеля на пороге. — Ты что, решил в отпуск укатить? — Нет. Я решил, что ты слишком упрям, чтобы следовать советам врачей, — Джон прошёл в дом, не дожидаясь приглашения, и поставил сумку у стены. — И мне не хватало только ещё одной трагедии в жизни, одного твоего очередного возвращения после пропажи всего покалеченного чего стояло. Линч закрыл за ним дверь и облокотился на косяк, внимательно разглядывая друга. Он был удивлён, но не стал сразу спорить. — Я справлюсь. У меня всё под контролем, — наконец сказал он, и в его голосе прозвучала лёгкая усталость. — Справишься? — усмехнулся Джон, снимая куртку. — Ты еле поднимаешься по лестнице, а при каждом шаге сдерживаешь стоны, думая, что никто этого не замечает. Линч нахмурился, его лицо слегка покраснело. — Я не ребёнок, Джон. — Нет, ты не ребёнок. Но ты человек, который из упрямства может себе навредить ещё больше. А мне не хватало ещё и твоей смерти на совести. Так что смирись. На ближайшие пару месяцев я твой сосед, Лили-лапушка сказала что только за. Линч вздохнул, но спорить не стал. В глубине души он понимал, что Джон прав, а с Лили просто на просто не поспоришь. *** В тот же вечер Джон устроился в одной из комнат, которые Линч почти не использовал. Это была довольно не скромная спальня, с большой кроватью и деревянной мебелью, пахнущая лаком и немного пылью, из-за долгого отсутствия в ней живой души. Джон разложил свои вещи, старательно игнорируя мысли о том, что ему предстоит каждый день видеть, как Линч пытается не показывать свою боль. И ещё и редко заходить в танчики, то здоровье друга привыше этого! Хоть и ломка будет заметной. Когда они ужинали, Джон не удержался от привычных подколок: — Ты вообще питаешься чем-то, кроме чая? — спросил он, заглядывая в пустой холодильник. Линч только пожал плечами. — У меня нет аппетита. — Ну, теперь будет. Я не позволю тебе тут сдохнуть от голода, — Джон с усмешкой вернулся к столу, поставив перед Линчем тарелку с приготовленным на скорую руку бульоном. Линч покачал головой, но взял еду, тихо пробормотав: — Спасибо. *** На следующий день Джон проснулся раньше обычного. Он спустился в гостиную и застал Линча, пытающегося натянуть ботинок. Лицо того было напряжённым, и он с трудом сдерживал гримасу боли. Обыденные вещи для него стали пыткой, а от его постоянного девиза "я сам", становилось только хуже. — Линч, чёрт тебя побери! — Джон в два шага оказался рядом и забрал у него ботинок. — Ты думаешь, я тут ради красоты? Сиди смирно, солдат. Линч нахмурился, но послушался. — Ты слишком драматизируешь, Джон. — Я драматизирую, потому что ты меня бесишь своей глупой упрямостью, — ответил Джон, аккуратно надев ботинок на его ногу. — Если тебе больно, скажи об этом. Это не делает тебя слабым или немощным. Линч хотел ответить, но промолчал. В этот момент он увидел в глазах Джона не привычную иронию, а искреннее беспокойство. Редко он его видел таким. *** Так началась их совместная жизнь. Джон постоянно подкалывал Линча, но не упускал ни одной возможности помочь. Когда Линч терял равновесие, Джон подхватывал его быстрее, чем тот успевал понять, что падает. Когда Линч пытался сделать что-то сам, несмотря на боль, Джон терпеливо объяснял, почему это плохая идея, и что если бы не его титул инвалидности, тот бы уже давно прописал ему дюжину оплеух. Но были моменты, когда Джон откладывал свой дерзкий тон. Однажды, увидев, как Линч скривился от боли, пытаясь подняться с кресла, он тихо сказал: — Ты можешь на меня опереться.— отчеканил Эванс, пытаясь не трогать хрупкие рёбра. Линч кивнул, чувствуя, как от этих слов становится чуть легче.