Индуцированный бред

Я собирал чемодан, кажется, совершенно бесполезного барахла. Ничего из этого я себе не покупал. Билл сказал, что старые вещи годились лишь в качестве тряпок для мытья полов в общественных туалетах. Наверное, в какой-то степени он был прав. Тем не менее, загружать всë это казалось невероятно скучным и утомительным. На двоих у нас был один чемодан, тащить большее никто не желал, поэтому он был, в основном, завален Билловым хламом. Я хмыкнул и скрестил руки на груди. — Всë, — твëрдо заявил я, — в рот его ебал. — Убедительно, однако. Учитывая полу-кочевнечиский образ жизни, если пьяное перемещение с лавки на лавку таковым являлось, то мне к чëрту не сдалась сменная обувь и пятидесятая пара нижнего белья. Возможно, я ещë успею об этом пожалеть, но сейчас это было совсем ни к чëрту. Путешествовать я привык с парой мятых купюр и бутылкой водки, а не с этим вот фарсом. — Ясно. — Билл сложил в чемодан стопку одежды и без труда его застегнул. Мы переглянулись. — Сам тащи. И я потащил его за собой, проклиная каждую ступеньку на пути. Это, впрочем, не самый интересный процесс, который делался исключительно на автомате. Когда я наконец сел на переднее сиденье, то решил пристальнее оглядеть салон авто. Совершенно неприметная болтающаяся вонючка, влажные салфетки, немного мусора из-под фастфуда под ногами, заветренный энергетик и тупой китайский кот, дëргающий лапкой при движении. Всë это портило выпестованный образ Билла, который я себе выдумал. Сам же Билл появился чуть позже, сунул какой-то чемоданчик в багажник, бросил пальто на задние места и уселся на водительское. По нему было видно, что похмелье сыграло с ним злую шутку. — Чë, старичок, не горазд на отходах? — Иди нахуй, — Билл посмотрелся в зеркало, цокнул и напялил солнцезащитные очки. Покопавшись, он включил музыку. Какой-то олдскульный рок, я, честно признать, в этом не особо разбирался. — Может, свою поставлю? — Спросил я, не надеясь на положительный ответ. Билл в ответ лишь глянул на меня из-под очков. — Понял. И мы поехали. Оставлять этот город позади было приятно. Без особого интереса я посматривал в окно и ничего не чувствовал. Меня с этим местом не связывало ни одно положительное воспоминание, поэтому незамедлительной реакцией стало ожидание чего-то нового. Страха оставлять старую жизнь попросту не было. Я не обладал хорошими связями, стабильной работой и собственной недвижимостью. Сейчас я скорее чувствовал себя ребëнком, который покидает африканскую деревню на самолëте до Нью-Йорка. Да и то, очень бесчувственным ребëнком. Я не знал, что будет завтра, и эта мысль делала меня чуточку счастливее. Мы заехали на заправку на выезде из города. Пока Билл пропадал внутри, чтобы поссать, купить нам немного еды и оплатить полный бак, я курил сторонке. Рядом со мной опустилась милая длинноволосая девушка и попросила сигарету. Выглядела она уставшей и помятой, но блеск в еë глазах всë равно сохранялся. — Да, конечно, — кивнул я и протянул открытую пачку. Тонкими пальчиками она выудила оттуда две штучки и улыбнулась. — Спасибо, — она выдохнула. — Так устала… Уже три дня в дороге. — Она положила голову на острые колени и закурила. — Ты с кем-то? — Поинтересовался я лишь из приличия, любуясь еë лицом. — Не. Автостопом до Миссури, даже не верится, что осталось совсем немного. Когда на дорогу смотрю, то аж блевать тянет. — Не боишься? — Наверное, это прозвучало не совсем к месту, и я понял, что могу вызвать в ней неприятную горечь опасений, но она лишь весело рассмеялась. — Я ничего не боюсь, знаю, что звучит инфантильно, но это правда. У меня болезнь Урбаха-Вите, — она сверкнула глазами, и мне вдруг захотелось сделать что-то совсем глупое, чтобы удостовериться в этом. Я нежно взял еë ладонь, прислонил сигарету и потушил о еë кожу. Она айкнула и рассмеялась. — Как тебя зовут? — Диппер, — я отбросил окурок в сторону. — И тебе не больно? — Больно, конечно, — она улыбнулась, в который раз покоряя меня своим взглядом. — А куда едешь ты, Диппер? — Я… Я не знаю, мы с моим другом решили рвануть куда-то в новое место, вот недавно выехали. Вероятно, в Орегон, но будь, что будет. — Я пожал плечами, думая о том, что больше не стоит быть настолько откровенным. Всë-таки, мы с ней сильно отличались. Я скорее напоминал робкую псину, поджавшую хвост, а она какого-нибудь хищного зверя наверху пищевой цепочки. — Я думаю, что мы могли бы подбросить тебя до Миссури. — Это было бы здорово! — Она затянулась и громко выдохнула дым, щурясь от ветра. Только сейчас я заметил небольшие язвочки на еë руках. — Меня там друзья ждут, но тоже. Будь, что будет. Из магазина вышел Билл с пакетом хероты. Его довольная улыбка быстро сменилась на раздражение, он направился к нам и небрежно поздоровался с девушкой. — Прощайся с подружкой, Сосна, нам пора. Я вздохнул, предвкушая предстоящий разговор. — Я предложил ей поехать с нами. Несмотря на то, что на Билле были черные очки, я уверен, что он закатил глаза. Его губы сложились в тонкую линию. — Пошли отойдëм на пару слов, — он кивнул в сторону. Я поднялся с бордюра и отряхнул штаны, равняясь с ним. — Сосна, послушай, — зло прошипел Билл. — Я терпеть не могу незнакомцев в своей тачке, которые бесконечно жужжат на ухо. Давай, скажи своей тëлке, что облом. — Билл, ты не понимаешь! — Воскликнул я, стараясь сохранять самообладание. — За всë это время я только с тобой и говорил, а это, знаешь ли, очень подкашивает. Мне тоже нужно развеяться. Билл утомлëнно вздохнул. — Вот скажи мне, неужели ты стайная макака, которая увидела на телефоне фотку макаки-тëлочки и почувствовала, как сперма ударила в голову? Я закатил глаза и скрестил руки на груди. — До Миссури. Давай подвезëм еë до Миссури. — Высадем еë сразу, как будем в штате, ты понял? Ни метром больше, сама разберëтся. Я кивнул и благодарно глянул на Билла. — Спасибо. — Я махнул ей рукой, и мы все вместе пошли до машины. Я помог ей загрузить багаж, и мы вместе уселись сзади. Билл кинул мне банку «РедБулла» и открыл свою. Мне было интересно пообщаться с кем-то, кто также, как я, отличается от обычных людей. Да и к тому же, она была очень красива и разглядывать еë было очень приятно. Я только сейчас понял, что, находясь в своих мыслях, забыл спросить еë имя. — Нэнси, — представилась она быстрее, чем я успел задать вопрос. Билл же делал вид, что находится в машине один, неспешно руля. — А тебя как звать? — Обратилась она к Биллу. Он же ответить не соизволил. — Это Уильям. — Я успел заметить в зеркальце, как скривились губы Билла. Это меня слегка позабавило. — Он сегодня не в духе. Нэнси махнула рукой и кивнула. — Да я его в общем-то понимаю. Я бы отказалась из приличия, увидев его реакцию, но жизнь научила меня тому, что более выгодно для меня. — Она расслабила худые плечи и прикрыла глаза. — Расскажи про свою болезнь. — Я открыл окно, пропуская внутрь холодный воздух и шум мимопроезжающих машин. — Это забавно, — она усмехнулась. — У меня смешные глаза и царапки по телу. — Под «царапками» Нэнси подразумевала те самые язвочки, больше напоминающие шрамы от оспы. — Ну, это внешние факторы, что не так интересно. У меня разрушается амигдал, миндалевидное тело. Помню, что в шестнадцать я с моим парнем баловалась всяким разным, и он крепко душил и трахал меня, пока я задыхалась. Мне это очень нравилось, потому что я могла почувствовать то, что никогда не ощущала. Сладость страха. Диппер несколько раз подряд моргнул и закурил, не находя нужных слов. Редко люди были с ним так откровенны. — А сейчас твои партнëры всë ещë тебя душат? Вдруг, Билл зашëлся в хохоте, и Нэнси легко подхватила его смех. Я вновь почувствовал себя тем ещë идиотом. Захотелось хлопнуть себя по лицу от стыда, но я лишь отвернулся к окну. — Не, это в прошлом. Оказалось, что это лучшее, что он мог дать мне от секса и эмоций. — Нэнси усмехнулась. — Из-за того, что у меня наиредчайший диагноз, я могу зарабатывать бабки, общаясь со всякими врачами-тюфяками, у которых лишь от моих царапок уже шишка дымится. Нэнси мне нравилась. Наверное, не чувствовать бесконечных накатов глупой тревоги было здорово. В ней ощущалось полное принятие себя и довольство жизнью. То, как она сминала губами фильтр сигареты, оставляя на нëм яркую помаду, — было обворожительно. Нэнси чем-то напоминала мне далëкий образ, который я никак не мог вспомнить. — А я могу догнаться здесь? — Вдруг спросила Нэнси, глядя на Билла. Он лишь пожал плечами, дескать, почему нет. — Спасибо. — Она насыпала пыль на ладошку и, наклонившись, снюхала. — Будешь? — Миловидно улыбнулась она мне. Я кивнул. Она вновь насыпала порошок на свою ладонь, и теперь уже я наклонился к руке. Еë ладонь пахла табаком и потом. Я слизнул крошки, проходясь языком по линии жизни. Нэнси хихикнула. Я лëг, положив голову ей на колени. Периодически я поглядывал на еë лицо, большую часть времени глядя в лобовое. Меня очень быстро заэйфорило. Нэнси что-то быстро тараторила, а я мог лишь улыбаться и представлять, как сминаю еë губы своими. На Билла мне сейчас было абсолютно плевать. Она гладила мои волосы и улыбалась. Я же готов был остаться с ней навсегда, лишь бы всегда видеть еë рядом. — Это было несколько лет назад в о-очень хреновом районе. Как-то какие придурки хотели меня ограбить, а я как раз шла к своему плагу с последней двадцаткой, было вообще не до них. Такая типичная уличная шпана, знаешь. Ну и короче, я выстрелила одному из них в ногу, и они разбежались в разные стороны. Я посмотрел в еë необычные глаза и приподнялся. Мы стукнулись лбами, смеясь. Я накрыл еë губы своими и сжал ткань на синих свободных джинсах Нэнси. Мы долго целовались, я водил руками по еë бедрам, цеплялся за каждый, хлюпающий, грязный звук поцелуя и рваный вдох. Она отлично целовалась, куда лучше и напористее меня, будто именно Нэнси должна была втрахивать меня во все поверхности этой планеты, приговаривая всякую чушь вроде: «Диппер, ты грязная тугая шлюшка». Это заставило меня отстраниться и взглянуть на неë. Я въерошил волосы Нэнси и повернулся к Биллу. Он был тише воды и ниже травы, небось, даже если бы всë разыгралось по моему шуточному сценарию, то он бы даже глазом не повëл. Но мне не хотелось портить и без того плохое впечатление о себе, поэтому я постарался попридержать коней. Я положил голову на еë небольшую грудь. Я слышал, как бьëтся еë сердце и чувствовал еë необычные флюиды. А ещë мне очень нравился запах, исходящий от неë. Чистые феромоны. Она приобняла меня и вновь начала рассказывать истории из своей жизни. Я тоже хотел рассказать ей что-то, но не знал, что именно. Я не был бесстрашным или хоть малость интересным и бескорыстным. Были лишь мои болезни, расстройства и, забытые за дурью в организме и голове, диагнозы. Да и мне не хотелось, чтобы она меня жалела, это бы заставило меня чувствовать отвращение к самому себе. Я не знаю, сколько я слушал еë, но когда она вновь предложила догнаться, я отказал. Я чувствовал, как мне постепенно начинает плохеть, поэтому закрыл глаза, пытаясь уснуть. Через какое-то время у меня это получилось, и лишь отстранëнные диалоги Нэнси и Билла иногда доносились до моего слуха, заставляя подниматься, отвечать что-то бессвязное и засыпать вновь.

***

Я проснулся то ли ночью, то ли ранним-ранним утром. Голова трещала, и я нашарил «РедБулл», почти сразу выпивая половину. Билл был уже без очков, а тëплая грудь Нэнси больше не маячила передо мной. — Где она? — Хрипло спросил я, чувствуя, будто кто-то сверлит мой мозг. — Высадил еë минут минут сорок назад. — Холодно ответил Билл. — Значит, мы уже в Миссури? — Я глянул в окно, пытаясь разглядеть там что-то знакомое. Хотя в Миссури я никогда не был, поэтому понятия не имел, что знакомого я там искал. — Ну… Почти, — Билл нелепо усмехнулся, и я закатил глаза. — Мы же договорились, что она выйдет в Миссури. — Сил на злость уже не было. Я посмотрел на свою руку и увидел цифры, нарисованные красной помадой. Это заставило меня тепло улыбнуться. — Я не смог вынести еë болтовню, у меня и до этого голова болела, а сейчас вообще раскалывается. Я же не могу нюхнуть амфетаминчику и поехать дальше с довольной рожей, подхватывая каждое слово этой дуры. — Можешь. — Тогда придëтся въëбываться в каждую встречную машину. Вместо того, чтобы набрать Нэнси и спросить про еë дела или накричать на Билла за его эгоизм, я лишь открыл окно и закурил. На всякий случай я записал еë номер на каком-то клочке бумаги. Дорога возле Миссури была прекрасной, мне даже стало немного жаль, что сейчас это плохо видно. Воспоминания о Нэнси смазались, и я даже в какой-то степени был рад еë отсутствию, ибо башка трещала знатно. Трещала так же знатно, как трещала свои речи наамфетаминенная Нэнси. Я думал о том, что Нэнси мне точно кого-то напоминала и, что, будь у меня болезнь Урбаха-Вите, я бы направил свои силы на что-то другое и, вероятно, криминальное. Здорово сжимать в руках ствол и нажимать на курок, не ощущая страха и тревоги. Это, на самом деле, даже сексуально. Возможно, в еë жизни и были какие-то проблемы, связанные с болезнью, но она на них явно не обращала внимания. Билл остановился и вышел из машины, я устало проследовал за ним, сжимая в руках энергетик. Мы забрались на капот и закурили. — Что такое? — Спросил я у него, поглядывая на звëзды. — Устал. С похмелья невозможно долго водить, голова просто взрывается. — Я понимающе кивнул. Холодок пробирался под футболку, из-за недолгого сна она выпуталась из джинс и помялась. Только сейчас я осознал, что сильно похудел и стал выглядеть нездорово. — Билл, а Нэнси не могла мне кого-то напоминать? — Вопрос сам слетел с моих губ, прямо как пепел на капот машины. Билл ненадолго задумался. — Была одна девчонка, на которую ты слюни пускал. — Он недовольно зашипел, видимо, его голову вновь пронзила тупая боль. — Венди звали, не знаю, что с ней. Не особо интересовался. Но вроде не сдохла ещë, не уверен. Такая крутая рыжуха, знаешь, — Билл сделал какой-то непонятный жест и затянулся, жмурясь. — Даже не знаю, что добавить, не я же по ней уссыкался, но нормальная вроде была. — Он неопределëнно пожал плечами и вернулся в машину, ложась на задние сиденья. Я подумал о том, что жизнь не может дать мне никаких гарантией, что я не забуду всë вновь. Мне не хотелось являться плодом собственного бреда, который чувствует и живëт лишь по старым паттернам. Нет никакой гарантии, что Билл не выбросит меня на обочине так же, как выбросил Нэнси. Никакой гарантии, что, пытаясь защититься, я вновь не выдумаю себе Мэйбл или ещë кого. Я напоминал себе пустую оболочку из неясного и скрытого. Я понятия не имел, что со мной было, но при этом всë равно следовал по несуществующим инстинктам, желая проживать единственную жизнь. Забравшись на водительское, я схватил маленький блокнот и погрызанную ручку и начал писать обо всëм, что я точно знаю. И обо всех, кого я знаю. Список людей был донельзя небольшим — раннер, Нэнси, Билл и неизвестная мне Венди. Доктора и медсестру я решил не упоминать, ведь это совершенно ничего мне не давало. Я старался зарисовать образ каждого из них и сразу понял, что я совсем не помню даже ближайшие очертания раннера. Либо же он был настолько неприметным пареньком (что определëнно хорошо для его профессии), либо же мои опасения подтвердились. Я чувствовал себя непостоянным элементом таблицы Менделеева, с валентностью которого мучались начинающие химики. Я тоже словно только начинал свою жизнь, пытаясь понять принцип работы себя самого. Пока я думал, склонившись над страницей, я вспомнил того дядьку напротив, решив тоже запечатлеть его очертания. Это почему-то показалось мне важным. Пока я занимался этой дребеденью, уже начало светать. Я решил, что мне не помешает немного проспаться, чтобы хотя бы избавить себя от головной боли и тошноты. Я ещë долго думал, перед тем, как отключиться.