Дождливая весна в Крате

— Завтрак накрыт в библиотеке. Филипп спустился рано, он проснулся около пяти утра и так и не смог уснуть. Гроза бушевала всю ночь, билась в окна, только на рассвете чуть поутихла, оставив после себя хмурое небо и мелкий надоедливый дождь. Выходить никуда не хотелось, и на правах одного из двух жильцов отеля Филипп позволил себе спуститься вниз в мягких домашних туфлях и без галстука. Марионеток отеля внешний вид постояльцев не волновал, а Карло и сам любил им брезговать. Полентина поприветствовал его, сообщил, что писем для него нет, и объявил завтрак. Неужто сегодня Карло сам поднялся спозаранку, а Филипп был уверен, что его снова придётся будить. — Господин Парацельс, — это было не то, чего он ожидал. В библиотеке вовсе не было Карло, вместо него за столиком сидел Вениньи, пил черный кофе без молока из маленькой чашечки и черкал в блокноте. — Присаживайтесь. Кофе? Может, чай? — Чай, с молоком, ложка сахара, но без горки. — Филипп ждал этого разговора чуть позже, но он был неизбежен так или иначе. Он присел напротив, уложил салфетку на колени и принял из рук Лоренцини чашку. Отпил. Сносно. — Странно. Я думал, вы пьете что-то другое. — Что? Жидкое эрго? Все потому что я алхимик? — Филипп улыбается, но Вениньи не улыбается в ответ. — Да, что-то вроде. Он откидывается на стул и, пока марионетка заносит в библиотеку поднос с завтраком, продолжает делать отметки в блокноте. Еда только для Парацельса, но его это не смущает, он берётся за приборы и ловко вскрывает яйцо, уложенное в высокую подставку. Желток густой каплей тянется за ложкой — восхитительно. — Позвольте, я перейду к делу, — Лоренцини закрывает блокнот и убирает его в нагрудный карман. — Как долго вы собираетесь оставаться в Крате? — Я пока не думал об этом, — честно отвечает Филипп, не отвлекаясь от еды. — Ну так подумайте. Сегодня с вокзала отправляется чудесный поезд, первый класс, все удобства. И о счете в отеле можете не беспокоиться. Как вам такое предложение? Филипп не торопится с ответом, спокойно доедает и, наконец отложив приборы и допив чай, поднимает на Вениньи глаза. — И что это изменит? Что это вам даст? — Ничего такого. Крат только начал возвращаться к нормальной жизни… — Лоренцини, — Филипп прерывает его, наклоняется над столом, — можно я буду вас так звать? Давайте отбросим эту вашу поверхностную вежливость и перейдем к сути. — Ну, хорошо, — Вениньи тоже наклоняется, складывает локти на стол. — Тогда я смогу звать вас Джанджо? Так ведь вас назвали при рождении, если не ошибаюсь? — Интересовались мной? — Немного. Хотя, признаюсь, это были очень старые архивы. Но раз уж мы собираемся быть честными друг с другом, то это не проблема? — Конечно, нет. И мы можем расставить все точки над i. Я не уеду. — Может, мне удастся вас переубедить? Карло… я хочу, чтобы у него все было хорошо. — С вами? — Не обязательно, — вот здесь Вениньи кривит душой, и это не укрывается от Филиппа. — Не сейчас… — Вы можете лгать мне, но себе самому не лгите. Карло любит вас, но не так, как вы бы хотели. Я знаю, что вы можете положить к его ногам весь город, может, даже больше, но он этого не захочет. — А если просто еще не время? — Со временем у вас тоже проблема. Карло такой же, как я, он не постареет, не изменится, и, когда наступит оно, ваше время, может статься так, что вам будет уже нечего ему предложить. — А вы собираетесь провести с ним вечность? — Когда Вениньи приехал в такую рань в отель, он рассчитывал на другое развитие событий, и хмурится все сильнее. — Вряд ли, я давно уже ничего не планирую. Но может случиться и такое. — Филипп убрал с колен салфетку, положил на стол и поднялся. — Конечно, вы можете применить силу и выдворить меня из Крата, но тогда вы его потеряете. Я прекрасно провел с вами это утро, Лоренцини. До встречи. Ответа не последовало, и Парацельс неспешным шагом вышел из библиотеки, вновь направившись к Полентине. — Карло спускался сегодня? — Очень рано. Он… — дворецкий мнётся несколько секунд, словно не уверен, что ему стоит рассказывать. — Он у дерева. — О, — Филипп вспомнил свой долгий путь до денежного дерева через район Малум. — Ведь есть проход к нему из отеля? Полентина кивает и опять думает некоторое время, насколько это большая тайна от алхимика, который в свое время сделал так много для него. Он почти помнил это. Наклонившись, он шепотом рассказывает, где находится рычаг, открывающий потайную дверь. — Спасибо, — Филипп взлетает вверх по лестнице и почти сразу находит нужное место. Часть стены отъезжает вниз и дает пройти. Он закрывает ее за собой. В маленьком саду не было гроз и дождя, только бесконечная оранжерейная весна. Денежное дерево вновь было увешено плодами, но в этот раз они не интересовали Парацельса. Под висячими, словно у ивы, ветками на траве, укрытой тонким серым пледом, лежал Карло. Похоже, он не смог уснуть в постели и отправился сюда. Одет он был так же небрежно, как и сам Филипп, в распахнутом вороте рубашки была видна цепочка медальона. Как же это было красиво. Невозможно было оторвать взгляд от острых ключиц и тонких пальцев, запутавшихся в разметавшихся волосах. Почти бесшумно, Филипп подошёл ближе, тронул гроздь монеток на ветке, те зазвенели, тихо, мелодично. Он опустился на край пледа и очень долго сидел так, разглядывая длинные белесые ресницы и расцвеченную золотыми бликами монет кожу. В какой-то момент он не смог сдержаться и костяшками пальцев провел по щеке, удивляясь тому, как такое вообще может быть. Карло нахмурился и приоткрыл глаза, внезапно счастливо улыбнувшись, когда понял, кто перед ним. — Джанджо. — И часто ты тут спишь? — Часто. Теперь не осталось почти никого, кто знал бы, где это место. — Карло поднял руку и с любопытством обвел кончиками пальцев всегда тёмные синяки под глазами Филиппа и такие же темные веки. — Красиво. — Ты… — Джанджо прикрыл глаза, не мешая, а потом, засомневавшись, уточнил: — ты же понимаешь, что уже не спишь? — Конечно. — Карло поднялся и сел, вдруг оказавшись ужасно близко к Филиппу. — Думаешь, я боюсь сказать тебе, что ты красивый? — Думаю, да. Просто храбришься. — Он усмехается, и, не выдержав его взгляда, Карло прячет лицо на его плече. — Ничего страшного, хороший мой, научишься еще не стесняться этого. Филипп гладит волосы на затылке Карло, пока тот полностью не приваливается к нему, затихая. Так говорить проще, хотя все еще очень долго подбираются слова. — Я рад, что ты здесь, что приехал. И остался. — Карло чувствует, что его целуют в макушку, и крепко сжимает пальцами плечо Джанджо. — Я не могу заснуть, думаю о тебе, боюсь подойти и боюсь оставаться одному. Ноет внутри, не переставая… — И сейчас? — Сейчас нет. Это всегда так? — Да. — Я привыкну? — Карло поднимает на него глаза, они сверкают, как золотые монеты над ними. — Нет, к этому нельзя привыкнуть. Ты можешь бежать от этих чувств, спрятаться, пересилить их. Или покориться. Что хочешь сделать ты? Карло знал, что этот вопрос уже не актуален, он свой выбор сделал. — Хочу… завтракать. — Со мной? — С тобой.