Тревога

      — Кха-кха! — человек в руках Рудольфа зашёлся кашлем, — Что такое?       Томпсон недоуменно оценивал обстановку. Он помнил, что побежал спасать друга, а потом…ничего. Болевой шок? Голова сильно кружилась, он не сразу осознал себя в объятьях друга.       — Тони! — вампир сильнее сжал человека, он ещё не был готов посмотреть ему в глаза.       — Рудольф, ты чего? — успокаивающе начал Томпсон, — Я в порядке.       Да, в порядке, просто его сейчас стошнит и совсем не из-за обнимающего его вампира. «Сотрясение, наверное…» — расстроенно заметил человек. Родители, конечно, будут в восторге.       — Врёшь! — рычит Рудольф, — Ты не можешь быть в порядке после такого удара, ты всего лишь смертный… А я… я не смог защитить!       Вампир продолжал сокрушаться, не отпуская человека. Какой же позор! Рудольф Секвиллбэк не смог защитить своего друга. И мало того, сам был им спасён. Хуже не придумаешь.       Тони, немного осознав ситуацию, стал шептать вампиру на ухо успокаивающие слова и гладить по спине, хотя и сам чувствовал подступающую к горлу истерику. Сам виноват — пошёл на охоту, зная, чем это чревато, поддался детскому любопытству. Но парень ни о чем не жалел, потому что чувствовал, как его толстовка пропитывается какой-то жидкостью, изливающейся из Рудольфа. Ему даже спросить про это было страшно.       Около двадцати минут они провели, прижавшись друг другу, пытаясь успокоиться. Наконец, Томпсон решился на нормальный разговор:       — Рудольф, прости меня. Я не должен был с тобой увязываться. Ты поссорился с семьей и пострадал из-за меня, — парень все-таки не сдержал слёз, тихие всхлипы донеслись до вампира, — Прости…       Рудольф округлил глаза. Таким уязвимым он ещё не видел Тони. А правда ли это слабость? Томпсон не побоялся показать настоящего себя перед вампиром, а вот он ещё не мог. Рудольф Секвиллбэк не такой недотрога, но признавать свои ошибки — это тяжело и стыдно, но ещё хуже их отрицать.       — Ты не виноват, это я никчемный друг, — он сопровождал слова поглаживаниями по спине, — Прости, я не смог тебя защитить, и вообще ты меня спас…опять. Спасибо.       Тони на секунду перестал истерить, он знал, что вампир не бездушен и может понимать жалких людишек вроде него, но это было правда неожиданно. Вздрагивающим голосом Томпсон проговорил:       — Для этого и нужны друзья, не только тебе меня спасать, — парень слегка улыбнулся.       — Но и не тебе! — надавил Рудольф.       Он поклялся себе, что никогда такого не допустит вновь. Эта сумасшедшая ситуация показала, насколько стал ему дорог человек. Это даже пугало. Выдержит ли его мертвое сердце нечто подобное? А куда ему деться? Ради Тони Рудольф уже был готов отдать многое. К своему сожалению, он знал, что это взаимно.       — Эй, ты вообще…как? — Томпсон смог немного отодвинуться и заглянуть в глаза друга, но не ниже, нет, это слишком для него.       На удивление они перестали отдавать темно-бардовым. Цвет напоминал, кажется, баклажановый — парень не разбирался в названиях. Такого оттенка он ещё не видел в глазах вампира. «Это что-то нездоровое» — расстроенно заметил человек.       Рудольф мягко улыбнулся — Тони слишком о нем заботится. Он бы так не думал, если бы посмотрел на себя со стороны или нечто подобное увидел на своем дражайшем друге.       — За меня не переживай, смертный. Подобная рана — пустяк для вампира, — он поймал недоверчивый взгляд человека, — Если бы я поел, ее бы уже не было…       Что это? Попытки оправдать свою слабость? «Как ничтожно» — Рудольф морщится от этой мысли.       Тони же вновь чувствует укол вины.       — И все же, я могу чем-то помочь? — парень наконец набирается храбрости взглянуть на травму вампира.       Выглядело ужасно: Рудольфа практически насквозь проткнул клык кабана, благо, он был не таким уж толстым, рану заполняла темно-синяя жидкость, и, кажется, она немного светилась. Жуткое зрелище, от которого Тони был не в силах оторваться. Вся его одежда запачкалась в этом, и оно совсем не пахло кровью, скорее сладковатой гнилью. Томпсон хотел бы что-то сделать с травмой, но на уроках ОБЖ их не учили работать с полутрупами.       — Помочь мне может только свежая кровь, — оскалился вампир.       Тони слегка вздрогнул, но тут же расслабился — ему нельзя так реагировать, Рудольф обидится.       — На мою позарился? — улыбнулся человек, вылавливая недовольный взгляд вампира.       Рудольф ни за что и никогда не укусит Тони без его согласия, для него это огромное табу. На этом строятся их доверительные отношения, которые ему совсем не хочется рушить. Томпсон не сдаёт клан Секвиллбэков охотникам, а вампиры не трогают его семью. Этот договор не был никем оглашён, но всем он был выгоден и нарушить его — последнее дело.       — Это не смешная шутка, смертный, — вампир опускает плечи: ему не нравится, что его держат за животное, вроде того кабана.       Томпсон опять чувствует, что все портит. Что за день, точнее ночь, сегодня? От него одни проблемы.       — Прости, — он извиняется не только за неуместную шутку, но и вообще за все, — Хочешь я кого-то поймаю? Или могу посидеть тут и не мешать, пока ты охотишься.       Зрачки заискивающе бегали, пытаясь выпросить милость Рудольфа. Но тому это не было нужно: он совсем не обижался на человека, скорее винил во всем себя.       — Нет, если ты можешь лететь, то мы направимся домой так. Тебе скорее нужна медицинская помощь. Позже я сам разберусь со своим голодом, — вампир серьезно посмотрел на друга, давая понять, что это единственное верное решение.       Томпсон все понимает и просто кивает. Сейчас у него нет права на голос. Он вообще был удивлён, что Рудольф не бросил его в этом лесу со злости. В груди щемит, голова кружится, его тошнит, но он не поддастся этим позывам, потому что Рудольф не должен видеть такую мерзость.       Парни привычно берутся за руки, поднимаясь в небо. Весь полёт Тони ловил обеспокоенные взгляды вампира, проверяющего его состояние, но и сам Томпсон не мог оторвать глаз от глубокой раны в Рудольфе. Это даже звучит жутко. Он очень переживает за здоровье друга. В отличие от него, на Тони не было ни капли собственной крови, вроде.       Травма не могла не повлиять на вампира — он временами на несколько секунд отворачивался, морщась и пытаясь стерпеть волны боли и слабости, чтобы ненароком не уронить человека на землю.       Внезапно Рудольф простонал и стал стремительно планировать вниз — его состояние ухудшалось быстрее, чем он рассчитывал.