The Path.

      

***

             — Скрепки, карандаши, ластик, — Сону кусает губы, глядя в список телефонных заметок и совершенно не замечая ничего вокруг. У него на локте уже висит приличный пакет с покупками из продуктового, а перед глазами ещё столько же позиций из магазина искусств. — Холст…чёрт, а вдруг они ещё не завезли… В следующих миг — перед его глазами белая вспышка. Боль, ослепляющая и оглушающая. Во всём теле, начиная от макушки и до пят, прошивающая и заставляющая неметь кончики пальцев. Сону пытается проморгаться, двинуться, что-то сказать. Но проходит долгий миг, прежде чем удаётся хотя бы открыть глаза. Чтобы увидеть перед собой небольшой магазинчик сладостей. Он точно уверен, что не заходил туда, точно уверен, что ему туда было не нужно, да и нет у них в городе ничего подобного. Но стоит ему лишь присмотреться, Сону ёжится. Подобного и быть не может, потому что не существует, не должно существовать, магазинчика сладостей, у которого карамель вязкая с потолка капает, кассовая зона надтреснута, а пол липкий и скользкий. Сону ощущает его пальцами, потому что опирается на них позади себя, и задницей, потому что тонкая ткань белых брюк приклеилась словно и немного промокла.       — Так вот как это происходит… — слышит он хрипатый голос. Вскидывает мгновенно голову, замечая незнакомца, выходящего из-за кассового аппарата и принебрежительно оглядывающегося вокруг. Сону не знает его точно. Светловолосый, хмурый, в чёрной косухе и с сигаретой в зубах. Парень клонит голову в сторону, разглядывая Сону открыто в ответ, губы поджимает в тонкую линию.       — Знакомиться, пожалуй, не будем, — ворчит он, убирая руки в карманы куртки. — Но разобраться как-то в этом всём придётся.       — Было бы неплохо, — Сону не узнаёт собственный голос. Он суховатый и испуганный, дрожит на окончаниях.       — Тебе хотя бы восемнадцать есть?       — Да. Ровно.       — Возможно, это объясняет, — обводит подбородком парень помещение, в котором они находятся. — Частично.       — Что? — глухо выдаёт Сону. Для него это всё наоборот только запутывает. Он выходил из дома, чтобы купить необходимое по списку, но никак не чтобы попасть в таящий натуральный сахарный домик.       — Не то, чтобы я тоже хоть что-нибудь знал, — цыкает блондин, заметно перегоняя жвачку во рту. — Но тебе нужно пойти туда, — указывает он на дверь с розовой табличкой «только для персонала». — Мне за тобой.       — И что там?       — Да я понятия не имею. Но тебе туда. Сону не понимает ровным счётом ничего, но молчит. Разговаривать с незнакомцем желания нет никакого, да и говорить отчего-то трудно. Он опирается ладонями о липкий пол, кривясь, словно в растаявшую карамель вляпался, и кое-как поднимается, отдирая от субстанции и штаны, успевшие местами присохнуть. Правда не торопится идти к двери, хмуро глядя на неё.       — Почему я должен идти туда вообще? И почему именно туда?       — Видишь где-то здесь другие двери? — вздёргивает бровь блондин, указывая ладонью за спину Сону, куда тот мгновенно разворачивается. Охает, распахивая глаза. По логике вещей, там за спиной, долнжы располагаться входные двери. Но там — глухая стена с глупыми рисунками сладких пирожных. И даже окон нет.       — Где мы…       — Где-то, — жмёт плечами незнакомец, выходя из-за стойки кассы. — Перебирай ногами шустрее, быстрее закончим, быстрее выберемся из этого ужаса.       — То есть вы знаете где мы?       — Я знаю, что мы в сраном сладком доме, после которого мне придётся либо долго оттирать железной губкой, либо тупо выкинуть новые ботинки. И я хочу свалить отсюда поскорее. Сону не нравится его грозное лицо, но нравятся черты. Этот парень отчасти выглядит как кто-то, способный на убийство, но при всём этом, он выглядит как любой старшеклассник из примитивных подростковых киношек. В коже, с выбеленными волосами и аристократично бледной кожей, жвачкой в зубах и этим надменно-усталым выражением лица. В его глазах — крик о помощи и недосып. Сону боится, что у него сейчас красной строкой пробегает лишь первое. Он несмело ступает вперёд. Тут же кривится, когда подошва кед прилипает опять к этой странной жидкости. Старается не вдыхать, проходя мимо парня, что смеривает его раздражённым взглядом тёмных глаз. Не дышит совсем, пока дрожащие пальцы обхватывают ручку двери. Охает, замирая в проёме, потому что перед ним простирается бесконечный узкий коридор, объятый холодящим внутренности полумраком, с мерцающими кое-где под потолком лампочками. И десятком одинаковых дверей.       — Вот это контраст, — присвистывает незнакомец, заглядывая Сону через плечо. Сону от этого на месте подпрыгивает, резко оборачиваясь.       — Напугали!       — Дважды не умрёшь. Иди вперёд.       — Что?! Что вы…       — Долго, сложно, сам до конца не понимаю. Топай давай.       — Что значит «дважды»? — вскидывается Сону, хватаясь липкими руками за косуху. Резко отрывая руки, потому что выражение лица напротив — убийственное, а глаза испепеляют его на месте.       — Ты хоть знаешь, сколько стоит химчистка, малец…       — Что значит «дважды»? — глухо повторяет Сону, опуская руки по швам.       — Выразился не так, — ведёт плечом парень. — Не заостряй внимание и вали уже. Его руки холодные, Сону чувствует это даже сквозь тонкую ткань своей рубашки, когда его подхватывают под локоть и толкают назад. Точнее вперёд, но в это «вперёд» Сону вваливается спиной. Когда блондин захлопывает дверь, отрезая их от сладкого царства, света становится ещё меньше. Страха больше.       — И что теперь? — озирается он по сторонам, обнимая себя руками.       — Ты должен войти в одну из них.       — В какую?       — Если бы знал, дал тебе карту и инструкцию, а сам убрался отсюда к чёртовой матери. В этом и прикол, — разводит руками блондин. — Я знать не знаю. Это твоё шестое чувство должно подсказать.       — Подсказать что?       — Какая из этих дверей та, в которую нам надо. Сону глотает очередной вопрос о том, где они вообще. Понимает, что не ответят. Понимает, что «выразился не так» ложь и, скорее всего, он умер, да. И ему просто нужно найти дверь, которая приведёт в Рай или Ад. Ошибётся — будет вечность мучаться. Ну или…куда там после смерти отправляются?       — Ты Ангел Смерти?       — Видишь у меня перья в жопе? Какой к чёрту ангел?       — Тогда что ты делаешь здесь со мной?       — А ты уже понял где мы?       — Нет, — поводит плечиками Сону, всматриваясь в тёмную бесконечность коридора. — Но что-то мне подсказывает, что после смерти рядом с человеком может быть только Ангел Смерти.       — Да не умер ты, — закатывает глаза незнакомец. — Ну, пока что точно. Я бы тогда проснулся в холодном поту. Он тут же закусывает язык, и Сону замечает это даже в таком освещении. Хмурится, склоняя голову.       — Проснулся?       — Меньше слов, больше дела. Не найдёшь дверь — впихну в первую попавшуюся, и разбирайся там дальше сам. Сону начинает раздражаться не меньше его. Он чёрт пойми где, чёрт пойми с кем, весь перемазан сладкой патокой и ничерта не помнит с момента, как вышел из дома за покупками. Однако, что-то буквально стреляет в мозг, когда он вцепляется в ручку первой попавшейся двери. «Дважды не умрёшь», «если бы ты умер, я бы проснулся», «нам нужно войти в одну из дверей». Сону оборачивается, всматриваясь в лениво наблюдающие за ним тёмные глаза.       — Я должен выйти из комы? — негромко произносит он.       — Бинго, — почти неслышно произносят чужие губы. Дверь приобретает знакомые очертания. Дверь под напором руки Сону открывается.