Вера в чудо

      – Это выдумки, – улыбнулся один из друзей Мартина, вытягивая ноги к огню, – такого не бывает. Если бы желания сбывались, все в мире были бы богатыми и счастливыми.       – Не всякое желание, – согласился Драко, – не во всякий день и не у всякого человека, но иногда можно подгадать момент и чудо свершится.       В избушке стало тихо. Каждый из присутствующих переваривал мысль, что несбыточное можно сделать реальным. Гермиона мысленно поставила Малфою плюсик. Его сказки разбередили в детях желание чуда, и сейчас им было легче осознать, что оно доступнее, чем они считали.       – Например, на Рождество.       Молчание стало недоуменным.       – Почему на Рождество?       – Потому что этот день сам по себе полон магии и волшебства. Момент, когда в человеческом младенце воплотился Бог, не может быть обычным. – Серьезно сказал Драко. – Представьте, какая сила была у Спасителя, если даже на небе загорелась новая звезда?       Гермиона беспокойно оглядела на сомневающиеся лица слушателей. Она весьма смутно помнила Библию, но столь вольная трактовка ее немного обеспокоила. Эти дети должны были знать Писание гораздо лучше, чем волшебник из двадцать первого века.       – Это разве не приукрашивание? – спросил Мартин, – Книга написана для того, чтобы люди вели себя правильно. Не убивали, не крали… Иисус был обычным, он просто пример.       – Вовсе нет. Впрочем, Рождество уже скоро, вы можете меня проверить.       – Нужно просто загадать желание?       – Не просто, – вмешалась Гермиона, – помните, Драко сказал, что для того, чтобы желание исполнилось, нужно соблюсти некоторые условия. Во-первых, нужно привлечь в дом атмосферу праздника.       Все присутствующие дети обернулись к ней. И даже та малышка, которая по вчерашней привычке восседала на ее коленях, высунула палец изо рта. Гермиона невольно забеспокоилась, что употребила слишком сложное и непонятное слово для этого времени.       – Прибраться что ли? – сомневающимся тоном спросила одна из старших девочек.       – В том числе. Праздник не приходит в обычный дом. Он приходит в дом красивый и чистый, а главное – по-особому украшенный. На Рождество дома украшают еловыми или сосновыми ветвями. Они отгоняют злых духов от жилища, символизируют стойкость и выносливость.       Гермиона бережно ссадила девочку на лавку и отошла к заготовленному «демонстрационному материалу», на который они с Малфоем убили вторую половину дня. Пушистая еловая ветвь была украшена красными лентами, ангелами из обрывков тряпочек, которые Гермиона смастерила на скорую руку и даже парочкой снежинок, вырезанных из светлой коры. Она аккуратно приладила пушистую веточку вдоль одной из полок и спросила:       – Красиво? – аудитория молчала, но Гермиона ответила сама, – Красиво. А если украсить всю избушку, она станет нарядной и праздничной. Игрушки для ели можно придумать какие угодно. Мы с родителями красили золотой краской шишки, вешали на ветки пряники и орехи. Бабушка научила меня шить вот таких ангелов, – девушка сняла одного «тряпочного уродца» как их окрестил Малфой, и отдала какой-то из младших девочек. Игрушка тут же пошла по рукам, – но можно сшить и медведя, и зайчика. Сделать гирлянды из древесной стружки или нанизать на нитку ягодки шиповника.       – Родители не позволят нам таким заниматься, – вздохнул кто-то.       – Вряд ли они будут сильно возражать, если вы предложите на одну ночь украсить дом, – заметил Малфой, – а с украшениями мы вам поможем.       – Помимо еловых веточек, еще используют остролист и омелу, – продолжила Гермиона, вытаскивая два щедро украшенных кистями рябины веночка, - остролист символизирует вечное бессмертие, его даже называли растением Христа. Омела же – символ свободы, дружбы и любви. Считается, что, если влюбленные поцелуются под омелой, они до конца жизни будут счастливы друг с другом.       Веночек из омелы пошел по рукам и Гермиона с облегчением услышала негромкое девичье хихиканье. Правильная реакция, значит, поверили.       – Ну, и для того, чтобы чудо пришло в ваш дом, надо и самому стать немного чудом, – продолжил Малфой, – поэтому, все готовят друг другу подарки. Как волхвы несли дары Спасителю.       – И для этой цели нужны… – Гермиона сделала драматическую паузу, – … носки!       Дети рассмеялись.       – Но не простые носки, а подарочно-рождественские, – важно сказал Малфой, – их вешают над камином, чтобы Санта-Клаусу, который обычно приходит через печную трубу, было проще оставить там подарки.       Новая волна смеха наполнила избушку лесника.       – Да-да, – продолжал Малфой, ловя чужое настроение и смех, как серфингисты ловят волну, – я тоже сначала не верил. Ведь посудите сами, никто этого Клауса не видел, но все утверждают, что это пузатый старикан с бородой, который разъезжает на санях с летающими оленями. И как, скажите на милость, он пролезает в трубу? Он просто застрянет там! Представьте, заглядываете вы с утра в каминную трубу – а там чей-то зад в красненьких штанишках!       Гермиона и сама невольно улыбнулась, насколько комично изобразил Малфой свое возмущение. Ее раздирали противоречия, хотелось продолжить рассказывать про Рождество, в голове мелькали факты, которые она мысленно заготовила для лекции, но Драко предупреждающе сверкнул глазами. Не все сразу. Возможно, ему было виднее, и не стоило давить на их юных слушателей, чтобы не отпугнуть напором, не включить ненароком скептицизм, но ее деятельная натура требовала решительного движения к поставленной цели. И тем сложнее было себя тормозить.       – Что же, я доволен! – удовлетворенно сказал Драко, когда дети, бурно обсуждая услышанное, разошлись, – начало положено.       – И что там по плану дальше? – спросила Гермиона, глядя как он аккуратно делит ужин на две равные кучки.       – Завтра к тебе скорее всего придут девочки узнавать тайну подарочно-рождественских носков, – с деловым видом опытного секретаря проинформировал ее Малфой, – а мы с мальчишками опять займемся дровами. Может удастся их разговорить, ведь самое главное, что нам нужно сделать – узнать и воплотить их желания. Пусть маленькие, но им нужно доказательство.       Гермиона задумчиво поворошила остатки лучин из тех, что дети принесли с собой, выбрала несколько более-менее одинаковых и принялась их обтачивать ножом.       – Что делаешь? – удивился Драко.       – Спицы, – пояснила Гермиона, – обычно я зачаровывала их, чтобы они вязали сами, но теперь придется обойтись без магии. Надо вспомнить навык.       – Ты умеешь вязать? «И вечно этот удивленный тон…»       – На четвертом курсе я начала движение в защиту эльфов, – вспомнив свои первые политические потуги, улыбнулась Гермиона, – тогда же и увлеклась вязанием. Тут нет шерстяных ниток?       – Можешь распустить мой вязаный шарф, он все равно дырявый, – щедро предложил Драко, – а что за движение в защиту эльфов? От чего их защищать?       Бедный Малфой. Он даже не представлял себе, какую фатальную ошибку он допустил, задав этот вопрос! Стоит ли говорить, что он пожалел об этом уже через полчаса, а еще через час был готов стать не только членом, но и спонсором этой ассоциации, лишь бы только Гермиона угомонилась. Увы, пока Грейнджер не довязала носок, спать ему не дали. Поэтому, к моменту, когда они наконец улеглись, Драко искренне и всей душой сочувствовал Поттеру и Уизли. А еще, он не сомневался, что если Грейнджер все-таки решит баллотироваться в Министры – у магического мира нет шансов.