Ландыши

Солнце слепило глаза. Голова трещала, а тело ныло. Вставать с кровати не хотелось совершенно, но кто-то не в меру наглый резким движением избавил меня от одеяла. — Эй, а если бы я был голый? — предположил я, протирая сонные глаза. — Вундер, ты живешь у меня полтора года. Думаешь, есть хоть что-то, чего я не видел? — Резонно. Я был не в том состоянии, чтобы продолжать разговор, поэтому, не вставая с кровати, погрузился в собственные мысли, пытаясь восстановить в памяти вчерашние события. Выходило скверно. Я, Чес и остальные из нашей группы давали дебютный концерт на сцене. Отчетливо помню свои ощущения: предвкушение, азарт… бас гитары и музыка, музыка, музыка. Вчера я растворялся в ней, забывая обо всем. Подключить усилители, встать в позу и, чувствуя каждый бит, ударить по струнам. Стать единым целым с музыкой. Забыть об орущих фанатах, реве ветра, собственных чувствах… А затем в одночасье потерять все и, рвано дыша, вернуться в реальность. Концерт, как всегда, прошел успешно: фанаты прыгали от радости, группу раздувало от гордости, а я… Я просто был счастлив. Помнится, решено было отметить очередных, как бы сказал Чес, «непроебанных фанатов» в «Металобазе». Мы сели за дальний столик и выпили. Вернее я, пила вся группа, кроме меня. Поначалу. Я привычно отнекивался в ответ на попытки друзей споить меня и получал не меньшее удовольствие от потягивания безалкогольного напитка — коктейля. Но, видимо, вчера что-то прошло не так, и я все же согласился на кружку пива. Или несколько. Зря. Дальнейшие воспоминания были отрывочными, я помнил лишь смутные образы. Громкий смех, громовое пение, ландыши… При чем тут ландыши? Пока я соображал, Чес заметил: — Чувак, что с еблищем? Ты снова выглядишь как в те времена, когда ты такой дю дю дю дю дю дю, дю дю дю дю. — Ты про нашу первую встречу после того, как я послушал Twisted Sister? Если не ошибаюсь, после этого ты неоднократно говорил, что после пластинки с «Бахом» у меня появились задатки психопата. — А ты че, поспорить хочешь? — Чес плюхнулся на пол, вальяжно заложил руки за голову и стал перечислять. — Лежишь тут почти голый, улыбаешься, словно думаешь о… Чеснок хотел продолжить, но я перебил его: — Нет. — Что «нет»? — Ты спросил, хочу ли я поспорить. Нет. Но, — сделав паузу, я поднялся с кровати, — я вынужден не согласиться. Я спокоен не меньше обычного. Но пить вчера не стоило. — Да, больше мы тебя спаивать не будем, — усмехнулся Чес. — Хотя… Похмеляться будешь? — Это антинаучный метод лечения, плохо влияющий на состояние организма. У нас остался кофе? — спросил я, заправляя кровать. — Хоть жопой жуй. Я удовлетворенно оглядел аккуратно заправленный результат своих трудов и обернулся к сидящему рядом Чесу. — Интересный способ поглощения пищи. Если твой эксперимент пройдёт успешно, уведоми меня. Чеснок расхохотался и вышел из комнаты, сказав, что будет ждать меня на кухне. Я с сожалением оглядел сиротливо лежащую на полу одежду, о которой я забыл позаботиться вчера. Помятая футболка была слегка испачкана в блевотине. Джинсы выглядели сносно… если не считать несколько белых пятен с внешней стороны. Жилетка радовала. Она прошла со мной через концерты, кафе, репетиции, встречи с девушками, и всегда оставалась неизменно прекрасной. На запах это, к сожалению, не распростиралось. Привычным жестом я подхватил вещи и мысленно поблагодарил себя за то, что уговорил Чеса купить стиральную машинку. Она существенно упрощала мне жизнь. Даже Чеснок, который не был приверженцем чистоты, со временем согласился, что машинка — вещь первой необходимости. Открыв тумбочку, я взял аккуратно сложенный домашний комплект одежды, но оглянулся на выходе из комнаты. У ножки кровати пестрело что-то белое. Я подошёл ближе и обнаружил несколько ландышей. Пара завядших, потоптанных, помятых бутонов лежали под кроватью. Некогда они представляли собой букет, но сейчас на них было противно смотреть. Для гербария не сгодятся.

***