По разные стороны боли

Дни томлений острых прожиты Вместе с белою зимой. Отчего же, отчего же ты Лучше, чем избранник мой? ©

      — Вы что, наконец помирились с папой? Ромка неприкрыто счастлив: осколки его семьи все-таки не разлетаются окончательно, усердно держатся вместе — осталось только склеить. Женя только неопределенно пожимает плечами, хотя с языка так и рвется едкое: да мы и не ссорились, он просто три года изменял мне с моей же коллегой и считал, что все в полном порядке вещей. По праву бывшего мужа, почти родственника, Степан легко допущен в ее квартиру и в ее личное пространство; но в душу и сердце, как ни старайся, проникнуть не получается — кто-то взломал систему и поменял пароли, отказано в доступе. Они как старые добрые друзья коротают вместе вечера: Женя привычно кормит Степу ужином, рассказывает про учебу Ромы и его новую девушку; помогает разобраться в криминальных историях, то и дело случающихся в больнице — и на этом сближение достигает точки максимума: в разрезе их нынешних отношений нечто большее попахивает инцестом. А Степан смотрит на нее влюбленными глазами, с завидной регулярностью таскает букеты и все пытается найти точки пересечения в их безумном графике: дойти до ЗАГСа, чтобы подать заявление, они не могут уже как месяц. А когда Степан, замотавшийся на работе, прямо в ее кабинете сует ей в руки коробочку с кольцом, Жене неожиданно-остро хочется плакать. И совсем не от счастья.

---

Контрастом с почти-родственной общностью Илья становится ей совсем чужим, незнакомым: с грозовым небом в ясных глазах, с ледяной сдержанностью во взглядах и словах, с почти фанатичной увлеченностью делом — успевает лечить пациентов, писать диссертацию, готовиться к преподаванию. В этом Илье — светлого мальчишества ни на грамм; суровая хмурость делает его на порядок старше, незнакомее, и Жене даже порой кажется, что между ничего и не было — ничего, кроме огромной непреодолимой пропасти. А потом он совершает подлог. Должностное преступление. Ради нее.       — Тебе и так история с Ланским дорого обошлась. Он говорит ей ровно, то что должен был сказать несколько месяцев назад. Понимает то, что должен был понять еще тогда — но не смог или банально не захотел. Лучше поздно, чем никогда, не так ли?

---

Только мы одни на целом свете Верили в любовь, любовь навеки. ©

А потом Женя, разбирая шкафы, натыкается на замурованные в чехлы наряды. Наряды для их не-случившейся свадьбы — его строгий костюм и свое ажурное светлое платье. Наверное, стоило торжественно сжечь вместе с давними чувствами. Лицом утыкается в плотную ткань пиджака. Ревет.

---

— Что-то случилось? — Случилось. Я, кажется, до сих пор люблю тебя. Это безоговорочная капитуляция.

---

      — Жень! Женька, ты дома? Степан распахивает дверь кухни; за спиной — уже традиционный букет бордовых шипастых роз: хотел сделать любимой женщине сюрприз. Но сюрприз поджидает его самого: у плиты с туркой в руках, по пояс голый и неприлично счастливый, суетится Илья Анатольевич собственной персоной. Раунд.